Мир приключений, 1918 № 03 - [11]
Но несмотря на то, что Цезарь смѣялся и шутилъ, онъ не переставалъ думать о заговорѣ и о томъ, какъ далеко можетъ зайти въ этомъ случаѣ Свѣтлѣйшая Республика, и въ какой мѣрѣ уполномочила она Синибальди участвовать въ этомъ заговорѣ. Венеція на каждомъ шагу и всѣми способами выказывала ему свое недоброжелательство; она снабжала его враговъ оружіемъ и деньгами; съ помощью интригъ и злословія пыталась поссорить его съ Франціей и Испаніей. Не былъ ли Синибальди и въ этомъ дѣлѣ агентомъ Республики? Герцогъ понималъ, что ему необходимо быть осторожнымъ. — Онъ долженъ сдержать слово, данное женѣ Синибальди, а между тѣмъ онъ долженъ наказать его и захватить его соучастниковъ, чтобы обезсилить заговоръ. И все это необходимо устроить такимъ образомъ, чтобы не дать Венеціи ни малѣйшаго повода для неудовольствія, не забывая при этомъ, что нѣтъ никого, кто могъ бы опровергнуть разсказъ Синибальди, ибо Граціани, единственный человѣкъ, которому была извѣстна истина, находился въ безсознательномъ состояніи и врядъ ли останется въ живыхъ.
Была полночь, когда Цезарь всталъ, чтобы удалиться, выразивъ желаніе не разлучаться со своимъ новымъ другомъ Синибальди. Венеціанецъ непремѣнно долженъ ѣхать вмѣстѣ съ нимъ въ цитадель, — да и венеціанецъ Капелло долженъ участвовать въ кавалькадѣ.
И вотъ герцогъ Валентинуа и принцъ Синибальди вышли подъ руку другъ съ другомъ изъ столовой, прошли длинную галлерею и вышли во дворъ, гдѣ ихъ ждали солдаты съ факелами въ рукахъ. Мужчины сѣли на лошадей, а дамы заняли мѣста въ носилкахъ.
Къ Цезарю подошелъ лакей въ черной ливреѣ герцога и поднесъ ему шапку его и плащъ.
Послѣдній былъ сдѣланъ изъ тигровой шкуры и обшитъ золотымъ галуномъ; онъ не только дорого стоилъ, но и сразу бросался въ глаза. Это былъ подарокъ султана Баязета, присланный изъ Турціи; Цезарь надѣвалъ его постоянно съ того самаго времени, какъ началась холодная погода.
Когда лакей подошелъ къ Цезарю, послѣдній сказалъ своему спутнику:
— Вы безъ плаща, синьоръ, а сегодня очень холодная ночь. Вы потеряли свой, оставаясь вѣрнымъ мнѣ, и потому позвольте мнѣ замѣнить его другимъ и предложить его вамъ, как ь жалкій знакъ моего уваженія къ вамъ и къ Свѣтлѣйшей Республикѣ, представителемъ которой вы состоите.
Онъ взялъ плащъ у лакея и предложилъ его принцу. Синибальди пристально взглянулъ въ глаза Цезаря. Герцогъ улыбался; венеціанцу улыбка эта показалась страшной и много на-чительной. Синибальди понялъ, что онъ попалъ въ ловушку.
Что могъ онъ сказать? Возможно ли было отклонить отъ себя эту честь, не сознавшись открыто во всемъ и не заявивъ, какой опасности подвергается онъ, надѣвъ этотъ плащъ? А сановитый Капелло потиралъ въ это время руки и пыхтѣлъ отъ удовольствія, услыша любезныя слова Цезаря.
— Даръ благородный, ваше великолѣпіе, — воскликнулъ онъ. — Свѣтлѣйшая Республика приметъ честь, оказанную нашему принцу за честь, оказанную ей самой.
— О, — засмѣялся Цезарь, — даръ этотъ ничтоженъ въ сравненіи съ тѣмъ, чего заслуживаетъ принцъ.
Синибальди одинъ только понялъ зловѣщее значеніе этихъ словъ и, содрогаясь внутренно, проклялъ глупца Капелло. Но вслѣдъ затѣмъ онъ собрался съ духомъ, стараясь увѣрить себя, что заговорщики врядъ ли приступятъ къ исполненію своего плана послѣ всего, что произошло. Все въ такомъ случаѣ кончится благополучно. Цезарь во всякомъ случаѣ можетъ только подозрѣвать. Имѣй герцогъ опредѣленныя свѣдѣнія, онъ и дѣйствовалъ бы болѣе опредѣленнымъ способомъ.
Разсужденія такого рода вернули Синибальди его прежнюю увѣренность. Онъ пробормоталъ нѣсколько словъ благодарности, говоря, что ничѣмъ не заслужилъ такой чести, и позволилъ набросить на себя плащъ и ярко красную бархатную шапку, — всѣмъ извѣстную шапку Цезаря. Затѣмъ онъ вскочилъ на великолѣпнаго коня, котораго Цезарь отдалъ въ его распоряженіе. А мессиръ Капелло, стоявшій поблизости, облизалъ даже губы отъ удовольствія при видѣ чести, оказанной представителю его правительства.
— Лошадь эта очень горячая, — сказалъ Цезарь принцу. — Но васъ будутъ сопровождать мои люди.
И Синибальди снова послышалась угроза, скрытая въ этихъ словахъ, значеніе которой заключалось въ томъ, что было бы тщетно пытаться избѣжать наказанія, къ которому онъ приговоренъ.
Они двинулись по улицамъ, кишѣвшимъ народомъ, который вышелъ посмотрѣть на великолѣпную ка алькаду, сопровождаемую пѣхотинцами съ факелами въ рукахъ. Только немногіе изъ толпы обратили вниманіе на то, что человѣкъ въ ярко красной шапкѣ и въ плащѣ изъ тигровой шкуры, ѣхавшій на великолѣпной лошади въ богатомъ чепракѣ, не герцогъ Валентинуа. Не многіе также обратили вниманіе на человѣка въ черномъ плащѣ и высокой шапкѣ, который ѣхалъ на нѣкоторомъ разстояніи позади и почти терялся среди веселыхъ всадниковъ, окружавшихъ его. Толпа такъ шумѣла, что никто рѣш тельно не слышалъ, какъ что — то щелкнуло два раза въ сторонѣ дома, стоявшаго на углу площади Цитадели. Пѣхотинцы бросились вдругъ къ лошади Синибальди, схватили ее подъ уздцы, и только тутъ увидѣли всѣ, что человѣкъ въ плащѣ изъ тигровой шкуры свалился съ сѣдла съ прострѣленной головой.
