Мир полуночи. Партизаны Луны - [72]

— Стронг и Логан — это те самые докладчики… — растерянно сказал Антон.

— Не удивил. А вот чего хотели — один туман. Рэй три письма написал подряд, быстро и невнятно. Он лежал в карантинном госпитале, поймал какой-то корона-вирус с нехорошим прогнозом — и в самой заварушке не участвовал. Он как раз туда ехал, когда заболел. Поначалу с ним держали связь, а потом замолчали. Мы бы вообще ничему не поверили — бред и бред, если бы все, что только можно было проверить, не подтвердилось. Отель, где матконференция проходила, сделали базой операции как раз потому, что он бок в бок с Цитаделью стоял, полоса отчуждения, стена — и все. И никто не удивился, что в отель аппаратуры натащили, — математики же. А они возьми да и устрой хакерский захват всех электронных систем района, вплоть до личных коммов. И уже оттуда — множественная информационная атака на Цитадель. Внешний контур,[74] из внешнего — внутренний. Я так и не понял, как это возможно… но у них там сидел цвет теоретической и прикладной математики. Техники Цитадели быстро отключили связь, но фрактальный[75] процесс сгенерировал стрим[76] уже с компьютеров второго контура, и как только стрим «понял», что пришел, куда было надо… А на внутренний контур заведены все системы безопасности Цитадели. В том числе и средства активной обороны, а их там много. Вот их и запустили, все. Почти одновременно. Огневые, химические, биологические. Что началось — только вообразить себе можно, потому что кто выжил — тот молчит в тряпочку. Высоких господ положили чуть не сотню — это же днем было, весь молодняк по саркофагам лежал. А кого в саркофагах не застало, тех серебряным коллоидом из пожарной системы обдало. Люди газом травились, уцелевшие ломанулись из Цитадели впереди собственного визга… А Кессель со своими просто прикинулись спасателями и вошли. Добили тех, кто еще дрыгался, заблокировали остальных в их помещениях, восстановили связь и выкатили властям свои требования.

— Какие? — подался вперед Антон.

— Да кто ж его… Рэй, когда писал, умирал уже и не знал что раньше случится — вирус его доест или СБ явится. Внятности это не способствует. Да и утечки мог бояться. Про атаку — подробно, про организацию — почти ничего.

— А… рухнувшее здание? — спросил Антон.

— А это я могу только догадываться, — печально проговорил Андрей. — Но, по-моему, его обрушили власти. Отель этот, «Четыре сезона», частью упал на Цитадель, так что разрушениям никто потом особо не удивлялся… Ну и трупы как-то объяснить. И пропавших. И скрыть сам факт штурма.

— И наличие проблемы, — добавил Антон.

— Наверное. — Андрей пожал здоровым плечом. — Да и неважно. Какая разница, коллапс, не коллапс. А хоть бы и прогресс — что, людей уже от этого можно жрать?

— Все равно нелогично, — качнул головой Игорь. — Допустим, бесы. Допустим, враги рода человеческого. Так на кой черт чертям нас во время Полуночи спасать? Дали бы уже довести Армагеддон до конца.

«Интересно, — подумал он, — стану ли я заядлым спорщиком? Помогает же… Мне ведь на самом деле интересно».

— А кто вам сказал, что они хотят Армагеддона? — спросил Роман Викторович. — Как раз Армагеддон им и положит край. Может быть, они для того и спасли нас, чтобы Армагеддон не торопить. Да и никакие вампиры не смогли бы ничего починить, если бы люди сами не хотели. А может, мы даже тогда не были достаточно плохи… Не знаю. Но, Игорь, эта штука была у тебя внутри — ты мне скажи, ты видел что-нибудь хуже?

Игорь открыл было рот, остановился. Потом все-таки заговорил.

— Я его полностью только дважды… чувствовал. Первый раз — после инициации, когда в коме лежал… И тогда — над Ван… над Андреем. Я не знаю. Есть люди, о которых я не могу заставить себя пожалеть. — Он начал сворачивать в рулончик вторую вилку, заметил, остановился. — Вот чего я никогда не видел, так это того, что состояло бы из… пакости целиком. Без просвета.

Он поднял голову. В окна рвался ярко-белый — даже сквозь очки — солнечный свет. Мамочки мои. А также, видимо, Боже мой.

— Так вот почему… — вдруг глухо произнес Ван Хельсинг.

Все посмотрели на него. Выражение лица у него было… Другие, видимо, раньше такого не видели, а Игорь вспомнил — в Екатеринославе, в мотеле, когда его допрашивали моторовцы.

— Вот почему вы просто сидите и прячетесь, — задыхаясь, сказал террорист. — Вот почему не кричите об этом на всех углах — вы ждете, когда все само собой грохнется! Раз — и Армагеддон, и все проблемы решены! Да чем же вы… чем же вы тогда лучше… этих?!

Он резко встал и тут же начал заваливаться на спину. Брат Михаил и Игорь, не сговариваясь, подхватили его с обеих сторон и помогли дойти до смотровой, где он сел на стол, спустив с плеч халат.

— Андрей, — заговорил брат Михаил, в то время как Роман Викторович снимал старую повязку, уже подплывающую кровью, и накладывал новую, — вы славный и чистый мальчик, и у вас редкий дар: оголенный душевный нерв, чувствительный к несправедливости и лжи. Только это и не давало вам до сих пор превратиться в хладнокровного убийцу, возблагодарим Бога. Поверьте, мы делаем все, что можем, и причина тому, что мы делаем так мало, совсем не та, что вы подумали. Вы увидели, что у нас есть эффективное оружие против вампиров — а у подполья есть армия. Вам, наверное, кажется, что нужно просто свести эти два конца вместе, а искра проскочит сама собой, и от нее возгорится пламя. Отчасти вы правы: у нас хватает таких же, как вы, горячих и чистых юношей. Какое-то их количество могло бы пойти за вами. Но, Андрей, я все-таки инквизитор. Я знаю историю нашей Церкви и знаю, сколько в ней кровавых страниц. Все крестоносные армии… были в первую очередь армиями. Это в лучшем случае. О худших вы наверняка читали в учебниках — и, поверьте мне, учебники сильно преуменьшают. Даже в войнах между людьми средства меняют цель. А мы воюем не с людьми. Нашему противнику все равно, именем чего будет твориться зло.