Мир пауков. Маг и Страна Призраков - [32]

— Я должен буду провести разговор со Смертоносцем-Повелителем.

— Тебе по душе такая идея?

Мысль о скандальном разбирательстве со Смертоносцем-Повелителем вызывала тихий ужас.

— А что?

— От этого может стать еще хуже…

— Вот почему Скорбо мог убивать людей. Потому что никто не осмеливался об этом заикнуться. Если бы мне сказали раньше, может, брат Пиры был бы еще жив.

— Я думаю, ты прав, — заметил Вайг без особой уверенности.

В дверь легонько постучали, и вошла Найрис.

— С тобой, мой господин, хочет говорить доктор.

— Доктор? — переспросил Вайг.

— Так здесь величают Симеона. До него в городе не было такого понятия, как доктор. А, Симеон, входи! Как насчет стакана вина?

— Спасибо, не откажусь. — И вид, и голос у Симеона был усталый.

Найрис сняла с него плащ, а Джарита стянула башмаки, покрытые снегом. Симеон со вздохом облегчения повалился на подушки и принял протянутый Вайгом стакан с медом. Выпил с явным одобрением, глубоко перевел дух.

— Откуда ты пришел? — спросил Найл.

— Из квартала рабов, — Симеон потянулся за птицей.

— Того, третьего, нашли?

— Да, нашли, — кивнул Симеон, жуя.

— Где он сейчас?

— Помер.

— Ну? Зарезался, как предыдущий? — (Симеон, все еще жуя, мотнул головой.) — Паук убил?

— Нет. — Симеон глотнул. — Паук пришпилил его так, что он пальцем не мог шевельнуть. Я первым делом отнял нож. Паук только после этого его и отпустил. Я задавал ему вопросы, но он не отвечал, притворялся, что не понимает. Тогда я велел пауку слегка его прижать — не хотелось, конечно, но надо же было узнать, откуда он явился. Паук его чуть прижал, тот — кричать. Но так ничего и не сказал. Храбрец был.

Найл поморщился, представив себе картину. Под словом «прижать» Симеон имел в виду не просто физическое давление. Взрослый смертоносец одной лишь силой воли способен стиснуть человека, как орех в щипцах, так что кости затрещат. Найл сполна ощутил это при первой встрече со Смертоносцем-Повелителем, и от воспоминания невольно содрогнулся.

— И что было потом?

— Его решили отвести в обиталище Смертоносца-Повелителя, я поехал следом на колеснице. А на полпути через мост за мной послали, чтобы я его осмотрел. Он был мертв.

— Может, от испуга помер, — предположил Вайг.

— Нет. Походило скорее на сердечный приступ, синие губы и мертвенно-бледное лицо.

— Где он теперь? — спросил Найл.

— В мертвецкой.

— Я бы хотел на него посмотреть.

Симеон и Вайг оба взглянули на него с удивлением. Симеон небось подумал: что еще за болезненное пристрастие к трупам?

— Мне надо кое-что выяснить.

— Какой-нибудь секрет? — спросил Вайг.

— Вовсе нет. — Найл повернулся к Симеону, взявшемуся за прерванную еду, — У этого человека был на шее кулон?

— Был.

— Ты его снял?

— Нет. Зачем? Он такой же, как этот. — Доктор указал себе на грудь.

Найл почувствовал вкрадчивый, сквозняку подобный холод.

— Ты его носишь?

— Да, а что в этом такого?

Найл пытался говорить спокойно, обыденным голосом.

— Дай посмотреть.

Он протянул руку. Симеон был явно озадачен, но тем не менее полез под тунику, снял золотую цепочку с шеи и передал Найлу. Тот, подержав ее секунду на ладони, неожиданно обронил: ему показалось, что она живая, как какое-нибудь небольшое насекомое. Когда он следом поднял ее снова, присутствие жизни истаяло, это был просто кусочек металлического сплава. Направляемый каким-то шестым чувством, Найл опустил кулон в свой стакан меда. Остальные двое смотрели с замешательством.

— Ты чего это?

Найл смутился, понимая, что объяснение будет звучать абсурдно; подумал даже покривить душой, но решил: не надо. Жестом он указал на стакан.

— Вот он, я думаю, его и погубил.

Симеон растерянно покачал головой.

— Это как же?

— Ты думаешь, зачем они все носили эти штуковины на шее? Для красоты? Это было бы глупо. Стоило поймать с ним одного, как остальных двоих опознать было бы уже легче. Нет, это какого-то рода проводник или передатчик.

Оба собеседника неотрывно смотрели на кулон, успевший покрыться пузырьками.

— Откуда у тебя такие мысли? — спросил Симеон.

— Я брал кулон в Белую башню.

— Ах, вон оно что! — понимающе воскликнул Симеон.

Найл дал ему остаться при своем мнении, это избавляло от объяснений.

— Но зачем ты сунул его в стакан? — недоумевал Вайг.

— Потому что вино — живая субстанция. Оно бы как-то отреагировало на вибрацию.

— Но ведь от проводника не наступает смерть, — заметил Симеон.

— От такого, я думаю, может, — уверенно сказал Найл.

Вайга все это никак не убеждало.

— Но что заставляет тебя так думать?

Секунду Найл думал рассказать им, что произошло с ним в Белой башне, но отказался от такой затеи: слишком долго, да еще и неизвестно, поверят ли. Интерналайзер надо испытать на себе, чтобы понять. Вместо этого он сказал:

— Это так, просто догадка. Вот потому мне и хочется увидеть тело. Ты пойдешь со мной? — Он повернулся к Симеону.

— Разумеется. Только ничего, если вначале все-таки доем? Покойник же не встанет и не сбежит.

— Ох, извини, — Найл не учел, что Симеон устал, — Можешь не торопиться.

Симеон, понимая, что ведет себя несколько бесцеремонно, заметил:

— Ты вон и сам к еде едва притронулся.

— Ах да, конечно.

Найл заставил себя сжевать кусок хлеба с маслом, но без всякого аппетита.