Автопилот превосходно произвел посадку. Я не сводил глаз с его циферблата в течение всего времени и видел, что стрелка ни разу не отклонилась больше чем на четыре деления. Для такого старого корабля, как наш «Аркленд», это было хорошо — мне случалось производить посадку на Землю и при отклонении стрелки на семь делений. Но никогда я не чувствовал себя при этом плохо. Молодой Стенвей выскочил из своего гамака раньше, чем амортизаторы прекратили работать. Я продолжал лежать. И он наклонился ко мне, улыбаясь.
— Вставай, Джо, — сказал он. — Что, о пенсии мечтаешь?
Я поднялся рывком и, шутя, так толкнул его, что он оказался опять в своем гамаке. Мы снова ощущали нормальное земное притяжение; во всем теле в мускулах и костях — чувствовалась какая-то правильность. Такое чувство знакомо всем, кто хоть на небольшой период покидал Землю. Мне было приятно чувствовать себя все еще крепким и здоровым, несмотря на большой срок работы на межпланетных магистралях.
— Итак, мы в Вашингтоне, — снова сказал Стенвей, — какой сегодня день?
— Не так быстро, детка. Откуда мне знать, какой сегодня день? Я ведь здесь только гость и ненадолго.
Он улыбнулся, слегка покраснев, и подошел к многократному календарю, перелистал его с нахмуренным лицом.
— Пятница, — сказал он наконец. — Послушай, Джо, если у нас уйдет больше 14 дней на подготовку к отлету, мы отпразднуем здесь Рождество.
— Если у нас уйдет больше 10 дней на подготовку к отлету, — ответил я, — правление компании в полном составе покончит жизнь самоубийством. Что тебя беспокоит? Ты получишь пудинг с изюмом и в Луна-Сити.
Он криво усмехнулся в ответ и поспешно вышел. Мне было немного жаль его. Он меньше года находился на службе у компании и еще не привык к нашим порядкам. Возможно, что он считал некоторых из нас слишком жестокими, но мы не делали ему поблажек, считая, что так он привыкнет быстрее. Я отправился повидаться с Луи. Он работал на межпланетных магистралях всего на два года меньше меня, и мы оба служили на «Аркленде» с момента его вступления в строй, что было 8 лет тому назад. Но мы почти не видели друг друга, так как работали в разных сменах и почти на противоположных концах корабля. Я застал его в хлопотах — он прихорашивался.
— Хелло, Джо, — сказал он. — Ты все еще с нами?
— Почему бы и нет? — ответил я. — Юным бываешь только раз в жизни.
— Заимствованное время, — промолвил он. — Всего только заимствованное время.
— Луи, — попросил я его, — сделай кое-что для меня.
— Все незначительное.
Он положил щетку для волос и начал припудривать свое лицо, чтобы скрыть красноту, говорившую о том, что он находился в безвоздушном пространстве. Этого я не понимал. Краснота на лице выделяла тебя из общей массы людей, говорила о том, что ты межпланетник, но кто бы стал стыдиться этого?
— Ты будешь руководить погрузкой для следующего рейса? — спросил я.
Втирая пудру концами пальцев, он утвердительно кивнул.
— Я хочу погрузить кое-что на борт, — сказал я.
— Это «кое-что» каких размеров? — спросил Луи. Я пожал плечами:
— Около пяти футов в длину. Возможно, три фута в обе стороны в ширину, самое большее. Но оно немного сожмется.
Луи поднял подбородок и куском черного бархата слегка провел по всему лицу.
— Как насчет здания Пентагона, если тебе нужен сувенир? — сквозь зубы проговорил он. — Слушай, Джо, ты знаешь наши порядки. Ты знаешь стоимость межпланетных грузоперевозок. Ты знаешь, что каждая четверть унции груза на учете. Что же ты хочешь взять на борт?
— Это для старого Ганса. Я хотел привезти ему рождественскую елку.
Минуту Луи помолчал. Он хорошо втер пудру, но под ней все равно виден был узор красноты на лице.
— Хорошо. Привези ее сюда в ночь перед взлетом. Я сделаю это для тебя.
— Спасибо, Луи, — сказал я. — Кстати, когда мы летим? Они сказали тебе это?
— Девятнадцатого. А теперь отправляйся и гуляй девять дней. Не забудь завтра медицинский осмотр.
Я пристально взглянул на него, но он снова занялся своим лицом. Медицинские осмотры были обычаем и производились всегда между восемнадцатью и двадцатью четырьмя часами после посадки. Доктора знали или, во всяком случае, говорили, что знают, зачем они проводятся.
«Аркленд» приземлялся в Вашингтоне каждый пятый рейс. Я знал места, где можно отдохнуть, и пошел по обычному своему маршруту. Прошло два дня, прежде чем я зашел в контору компании. Она занимала целый квартал на бульваре Рузвельта, который больше по площади, чем весь Луна-Сити. Отдел благосостояния находился на 32-м этаже. У меня кружилась голова, когда я смотрел из его окон.
Маленькая блондинка сидела за конторкой. Она встретила меня очень приветливо. Мне пришло в голову, что в следующий раз я смогу воспользоваться услугами благосостояния в начале отпуска.
— Помогите мне, — сказал я. — Я хочу кое-что купить.
Она слушала молча.
Я сказал:
— Да-а. Я хочу купить рождественскую елку.
Она удивилась и как-будто разочаровалась, но принялась тут же за дело. Просмотрев массу различных справочников, она нашла наконец то, что искала:
— Рождественские елки. Самые лучшие продаются в питомниках Ликлиф. Владелец м-р Клиф. Пятнадцать миль от города. Можете нанять вертолет на нашей крыше.
