Мир одного дня - [55]

То, что они одни занимали квартиру, указывало на очень высокое положение в обществе. В их доме имелись старинные вещи, безделушки, обои на стенах — им ничего не приходилось прятать в шкафы на шесть дней. Они превзошли даже вторничную подругу Дунского-Кэрда, генерального комиссара Хорн — та делила квартиру с жительницей четверга.

Вермейлен, высокий и худощавый, снял с Дунского дождевик и повесил на вешалку. Его маленькая худенькая жена спросила Дунского, не хочет ли он чего-нибудь съесть или выпить. Он хрипло и медленно выговорил:

— Бурбон и сандвич, если можно. И еще разрешите воспользоваться вашим туалетом.

Вернувшись в гостиную, он сел на огромный мягкий диван, покрытый искусственным мехом. Его мокрые брюки и башмаки оставляли следы на диване и ковре, но Дунскому было уже все равно.

Миа Барух принесла ему виски и села рядом с ним. Он проглотил сразу четверть стакана и вздохнул.

Вермейлен тоже сел, но не стал ничего говорить, пока Дунский не съел свой сандвич.

— Ну а теперь рассказывай, — сказал он тогда, подавшись вперед. — Мои люди сообщили мне кое-что по радио, имеются у меня также донесения из других дней и от твоего непосредственного начальника. Но я хочу знать всю историю по порядку — все, что существенно.

Дунский стал рассказывать, а Вермейлен и Барух порой задавали ему вопросы. Удовлетворившись, Вермейлен откинулся назад и сложил пальцы домиком.

— Да, каша заварилась будь здоров, но расхлебать ее можно. Теперь органики не будут искать Кастора, но остаются все эти мертвецы. Властям захочется выяснить, какое отношение они имели к Кастору. Всех покойников проверят, изучат их биографии, просмотрят каждую минуту их жизни, имеющуюся в записи, разыщут и опросят людей, которые их знали. Попытаются узнать, что между ними общего. Не думаю, что кому-то удастся разгадать тайну. Будем надеяться, что не удастся. Мы всегда очень тщательно заметали свои следы. Но никогда не знаешь, какая многозначительная деталька может всплыть.

— А как насчет будущей среды? — спросил Дунский. — Органики хотят меня допросить. Меня, то есть Боба Тингла. Если у них возникнет подозрение, они применят туман правды — а вам известно, что это значит.

Вермейлен небрежно отмахнулся:

— Да что у них есть? Замок, уничтоженный Кастором, заменили до приезда парамедиков. Твое оружие унесли. С тобой Произошел несчастный случай, ты поскользнулся на мыле и ударился головой. Наши люди в среде, занимающие очень высокие посты, займутся этим.

Может, он и прав, подумал Дунский. Но чересчур много иммеров вытаскивает меня из этой заварухи, и чересчур многим известно одно из моих воплощений, а то и больше.

— Ты хорошо замел следы, — сказал Вермейлен. — Однако могут быть свидетели — люди, которые смотрели в окна соседних домов и видели тебя.

— Шел сильный дождь, было темно, и на мне был плащ с капюшоном. Можно мне еще выпить? Спасибо. Какие-то люди вышли на улицу, когда я садился в фургон, но близко они не подходили. А тучи скрыли меня от «небесных глаз».

— Знаю. Органики будут заниматься этим вплоть до полуночи, а потом прикроют лавочку. Они оставят сообщения властям вторника и среды. А те посчитают дело закрытым. Кастор, явный психопат, убит, и конец розыскам. Но сегодня… дело осложняется другими убитыми. Это касается только четверга, но иммеры других дней будут оповещены —.пусть подумают, как замести следы. Можно подкинуть ложное объяснение — это, пожалуй, лучше всего. — Вермейлен просиял. — Любое объяснение лучше, чем ничего. Нераскрытое дело помещается в банк и теоретически никогда не закрывается. А раскрытое переходит в архив.

Дунскому стоило труда держать глаза открытыми.

— Да, это, возможно, наилучший план. Только…

— Только что?

— Что будет со Сник?

Вермейлен покачал головой:

— Гарчар зашел слишком далеко. — (Это, должно быть, тот, кого я называл Тощим, подумал Дунский.) — Я не одобрил бы этого убийства, хотя расчленить труп и свалить все на Кастора — очень хорошая мысль. Я, пожалуй, не смог бы этого сделать. И Гарчара я не виню. Он командовал операцией и не имел времени связаться с нами. Хотя… ну да это дело прошлое. Сник останется в окаменелом состоянии и будет помещена в безопасное место.

Вермейлен снова сложил кончики пальцев.

— Сегодня ее никто не хватится. Подумают, что она ведет собственный поиск, если вообще вспомнят о ней. У них хватило хлопот с Кастором. А завтра? Явится Сник в главное управление со своей визой и рекомендациями? Нет, не явится. Так откуда пятнице знать, что она должна явиться? Пятница и не будет знать, и суббота тоже. Никто не узнает, что Сник пропала, пока не придет воскресенье, когда начальство будет напрасно ждать ее с докладом. Но воскресенье тоже ничего сделать не сможет, только оставит запросы для последующих дней. Только в следующее воскресенье станет ясно, что Сник исчезла в четверг. У нас достаточно времени, чтобы подготовиться, а может, ничего делать и не придется.

— Надеюсь, — сказал Дунский и подумал о Пантее Сник, твердой и холодной, упрятанной куда-то — возможно, на века, пока ее не найдут. Если найдут вообще.

— Бедный, — сказала Миа Барух, погладив его по руке. Дунский непонимающе взглянул на нее, и она добавила: — Твои жены… погибли такой страшной смертью.