Мир на Востоке - [148]
— Что поделать… Но если уж на то пошло, то квартира эта для нас становится тесноватой.
— Вот как?
— Да, бабушка, — неожиданно встряла Юлия. — У меня скоро появится братик. Тогда я буду играть только с ним, а мамочка сможет больше заниматься своими делами.
Эта новость поразила Ханну не меньше, чем первая. Она встала в дверях, собираясь задать вопрос, но замялась, не зная, как ей выразиться в присутствии внучки. Наконец она сказала:
— Выходит, к вам скоро опять прилетит аист?
— О каком аисте ты говоришь, бабушка? — воскликнула Юлия. — Ребенок уже давно у мамы в животе. Приложи ухо — услышишь.
— Так, так… Чудеса! — пробормотала Ханна. Эта новость вернула ей хорошее настроение. — И когда же вы ждете прибавление в семействе?
— В мае, — ответила Ульрика, с улыбкой выслушав диалог бабушки и внучки.
— Забавно: твой ребенок может родиться с тобой в один день, — проделав некоторые расчеты, сообщила Ханна. — Тебе будет тридцать два. Боже, как время-то бежит! Вы и впрямь стали совсем взрослые, так что сами знаете, как лучше… Об одном только прошу: уж не забывайте меня, старуху.
— Мама! — вскричала Ульрика. — Сколько раз я тебе говорила, чтоб ты даже думать так не смела!
— Ну ладно, ладно, не сердись. — Ханна вернулась на кухню и снова занялась ужином. — Куда это Ахим запропастился? С детства не был домоседом, все любил под каштанами сидеть…
Между тем наступили сумерки. Солнце скрылось в белесой пелене. Один за другим зажигались огни. Лаяли собаки. Где-то не переставая тарахтел мотоцикл, — видимо, никак не заводился. Стоя у изгороди, Ахим увидел вдали крышу товарного состава, медленно, с перестуком тащившегося в Галле или Лейпциг. Там, куда убегали рельсы, лежал комбинат. Странно, Ахиму показалось, что небо в той стороне какое-то особенно мрачное, зловещее, точно там никогда не было звезд, а извечно зияла лишь черная, космическая дыра…
Последний месяц, пока Ахим дорабатывал положенный до увольнения срок, редакцию возглавлял Лерман, бывший его заместителем. Лет на двадцать старше Ахима, всю свою жизнь проработавший в разных газетах, он тем не менее, несмотря на все свое прилежание и даже честолюбие, был классической серостью. Семь лет Ахиму приходилось переписывать его материалы. Он делал это безропотно и без эмоций, чтобы не обижать коллегу. Теперь же «Факел» стал чем-то вроде ведомственного бюллетеня: Лерман, совершенно не владевший пером, нашел выход из положения в том, что почти всю газетную площадь отвел под публикацию всевозможных речей и официальных документов. Газету перестали читать, и Ахим — одним из первых.
Разумеется, после ухода из редакции он не мог особенно привередничать и внутренне был согласен на любую работу, даже самую непрестижную, будь то дворником или разнорабочим на стройке. С одним-единственным условием: только не в Айзенштадте. Для него была непереносима мысль, что кто-то будет посмеиваться за его спиной и ехидничать: мол, во как Штейнхауэра жизнь мордой об стол приложила… Он был готов влачить самое жалкое существование, но только не «исправляться», к чему его призывало собрание.
У меня есть своя голова на плечах, думал он. И пока я свободный человек, я буду идти собственной дорогой… Возможно, когда-нибудь я вернусь в биологию: как-никак закончил биофак, хоть и семь лет назад, ну да знания остались. Чем плохо? Буду работать в лаборатории, ставить опыты над мышами и крысами: хорошее, чистое дело… Несмотря на работу в редакции, он был в курсе того, что происходило в биологии, регулярно читал научные журналы, так что квалификации не потерял. Ему было известно, что генетика перестала считаться «буржуазной лженаукой», получила как бы второе рождение, с профессора Безендаля сняты все вздорные обвинения, и он возглавил исследовательский институт. Быть может, именно сейчас он сможет реализовать себя как ученый с наибольшей полнотой.
Но и литературу он не забросит. Страсть к писательству в нем не только не угасла, а лишь окрепла. Все больше и больше его захватывала идея повести. Он пытался выстроить сюжет. Велик был соблазн воспроизвести недавно пережитое, но он чувствовал, что очень легко может сбиться, так сказать, на созерцание собственного пупа. Описание пережитых злоключений казалось ему занятием слишком банальным. Он опасался, что, отталкиваясь только от своего опыта, может невольно исказить жизненную и историческую правду, впасть в субъективизм, не имеющий ничего общего с реализмом. Нет, тут требуется нечто другое. По типу повесть должна быть чем-то вроде «Михаэля Кольхааса»[10], как ни страшно ставить для себя такие ориентиры.
Некто борется против несправедливости. Чем кончится его борьба: победой или гибелью?
Стало совсем темно. Даже снег в поле перестал белеть. Ахим снова посмотрел в сторону Айзенштадта и опять подивился угрюмой черноте неба над городом…
Ханна сказала:
— Ладно, хватит тут спектакль разыгрывать. Вы что, думаете, я ничего не замечаю? Я и без вас давно все знаю. Карл Функе показал мне ту газету, где Люттер с грязью Ахима смешал. Вот же негодник! Как можно так людей бесчестить?! Ну а ты-то, Ульрика, тоже хороша. Почему не сказала мне всю правду? Что такого натворил Ахим? Не верю, чтобы такой славный мальчуган мог сделать что-то плохое.
Две неразлучные подруги Ханна и Эмори знают, что их дома разделяют всего тридцать шесть шагов. Семнадцать лет они все делали вместе: устраивали чаепития для плюшевых игрушек, смотрели на звезды, обсуждали музыку, книжки, мальчишек. Но они не знали, что незадолго до окончания школы их дружбе наступит конец и с этого момента все в жизни пойдет наперекосяк. А тут еще отец Ханны потратил все деньги, отложенные на учебу в университете, и теперь она пропустит целый год. И Эмори ждут нелегкие времена, ведь ей предстоит переехать в другой город и расстаться с парнем.
«Узники Птичьей башни» - роман о той Японии, куда простому туристу не попасть. Один день из жизни большой японской корпорации глазами иностранки. Кира живёт и работает в Японии. Каждое утро она едет в Синдзюку, деловой район Токио, где высятся скалы из стекла и бетона. Кира признаётся, через что ей довелось пройти в Птичьей башне, развенчивает миф за мифом и делится ошеломляющими открытиями. Примет ли героиня чужие правила игры или останется верной себе? Книга содержит нецензурную брань.
А что, если начать с принятия всех возможностей, которые предлагаются? Ведь то место, где ты сейчас, оказалось единственным из всех для получения опыта, чтобы успеть его испытать, как некий знак. А что, если этим знаком окажется эта книга, мой дорогой друг? Возможно, ей суждено стать открытием, позволяющим вспомнить себя таким, каким хотел стать на самом деле. Но помни, мой читатель, она не руководит твоими поступками и убеждённостью, книга просто предлагает свой дар — свободу познания и выбора…
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
За что вы любите лето? Не спешите, подумайте! Если уже промелькнуло несколько картинок, значит, пора вам познакомиться с данной книгой. Это история одного лета, в которой есть жизнь, есть выбор, соленый воздух, вино и море. Боль отношений, превратившихся в искреннюю неподдельную любовь. Честность людей, не стесняющихся правды собственной жизни. И алкоголь, придающий легкости каждому дню. Хотите знать, как прощаются с летом те, кто безумно влюблен в него?
В том избранных произведений чешского писателя Яна Отченашека (1924–1978) включен роман о революционных событиях в Чехословакии в феврале 1948 года «Гражданин Брих» и повесть «Ромео, Джульетта и тьма», где повествуется о трагической любви, родившейся и возмужавшей в мрачную пору фашистской оккупации.
В однотомник избранной прозы одного из крупных писателей ГДР, мастера короткого жанра Иоахима Новотного включены рассказы и повести, написанные за последние 10—15 лет. В них автор рассказывает о проблемах ГДР сегодняшнего дня. Однако прошлое по-прежнему играет важную роль в жизни героев Новотного, поэтому тема минувшей войны звучит в большинстве его произведений.
Роман «Облава на волков» современного болгарского писателя Ивайло Петрова (р. 1923) посвящен в основном пятидесятым годам — драматическому периоду кооперирования сельского хозяйства в Болгарии; композиционно он построен как цепь «романов в романе», в центре каждого из которых — свой незаурядный герой, наделенный яркой социальной и человеческой характеристикой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.