Мир Книги джунглей - [72]

Понятно, молодому тигру нелегко, когда настает пора охотиться самостоятельно. Не научится находить критическую точку — частенько будет оставаться без еды, потому что жертва, должно быть, быстро приходит в себя после первоначального шока, вскакивает на ноги и устремляется в заросли, где ветки сбивают хищника с ее спины. Тот, кто думает, что тигрица может сознательно обучить тигрят технике охоты, решительно переоценивает ее умственные способности. Представитель кошачьих, выращенный без родителей, самостоятельно овладевает охотничьими приемами. Во всех случаях речь идет о том, чтобы научиться использовать оружие, данное природой. Инстинкт заставляет тигрицу мириться с сотрапезниками, пока детеныши не научатся легко справляться с жертвой. В поведенческом комплексе тигров и других кошачьих действует твердый порядок: преимущественное право на добычу принадлежит тому, кто ее умертвил. И молодой голодный тигр, зарезав животное, отнюдь не торопится пригласить к столу родительницу, напротив, он довольно холодно принимает не только ее, но и братьев, и сестер.

Кстати, в одно из ночных дежурств я услышал, как схваченный хищником аксис кричал не меньше минуты. Несомненно, его свалил какой-нибудь из молодых самцов, который кусал беднягу наугад, пока не умертвил, добравшись до шеи.

Было очевидно, что выводы Шаллера обусловлены искаженной обстановкой, и прав Панвар, утверждая, что тигр мгновенно умерщвляет жертву. Как упоминалось выше, заключение Панвара совпадает также с мнением Санкхалы, который пишет: «Я исследовал 160 примеров естественной добычи и свыше 100 привязанных буйволов. Все самки замбара были убиты укусом в шею; в каждом случае отчетливо виднелись четыре ямки, по две с обеих сторон позвоночника, у самой головы… Причиной смерти было разрушение первого шейного позвонка и спинного мозга…»

Все эти подробности, которые вполне могут показаться отталкивающими читателю, не наблюдавшему повседневной драмы в природе, я упоминаю потому, что жизнь хищника строится на убийстве. Для меня, извлекавшего пользу из заклания буйволов на алтаре туристского бизнеса, было великим облегчением убедиться, что умерщвление происходит очень быстро. Позднее я наблюдал, как зарезал буйвола доминирующий в районе тигр; он проделал это, пожалуй, еще быстрее.

Много писалось и много гадалось о социальном поведении тигров. Увидеть вместе двух тигров настолько трудно, что сама скудость «статистических данных» не позволяет уверенно судить о том, как строятся их взаимоотношения. Принято считать, что самцы тигров, как и самцы леопардов, с жгучей ненавистью смотрят на других самцов своего вида. Мне кажется — пусть это тоже из области догадок, — что налицо изрядное преувеличение. Подобно тому, как человека в нынешней экологической дискуссии изображают жутким агрессором. (Скорее следует удивляться, как это мы, не созданные для больших сообществ типа пчелиных или муравьиных, тем не менее сотрудничаем и общаемся в достаточно пристойных формах в городах, где наши социальные контакты в единицу времени неизмеримо превосходят все, что казалось бы нормальным для вида, которому всего каких-нибудь десять тысяч лет назад практически было неведомо понятие «толпа»…)

Да, тигр ведет одиночный образ жизни, но это еще не значит, что он непременно злобный отшельник. Будь агрессивное поведение типично для него, наверно, в Канхе, где насчитывается шесть десятков тигров, частенько отмечались бы стычки со смертельным исходом. Между тем за четыре месяца моих ночных дежурств в 1977 и 1979 годах я ни разу не слышал шума и рева, неизбежно сопутствующих драке двух самцов. И за все время моей работы в Канхе ни я, ни кто-либо из махоутов не видели на озаренном утренним солнцем песке следов, свидетельствующих о поединках такого рода.

Вместо этого я наблюдал поразительную кротость в поведении самца, в чьи владения вторглись нахлебниками тигрица со своими рослыми отпрысками, Чтобы верно судить о взаимоотношениях этих тигров, следует знать, как складывалась их судьба до той поры.

Как уже говорилось, тигрица была та самая, которую мы с Фредриком видели в 1977 году. Тогда ее сопровождал детеныш примерно двухлетнего возраста — молодая самка на последней стадии зависимости.

По данным, фиксируемым в Канхе, из того помета тигрица потеряла двух тигрят, и во всяком случае один из них был убит доминирующим на территории самцом. Когда у тигрицы появилось новое потомство, тот же самец, видимо, опять покушался на детоубийство, однако на сей раз у самки оказалось больше адреналина, сил и темперамента, к тому же она помнила судьбу предыдущего помета. Ей удалось защитить детенышей, но нависшая над ними угроза заставила тигрицу увести их за три километра на территорию другого крупного самца, где я в 1979 году и смог проследить за взаимоотношениями квартета с местным владыкой.

Махоуты докладывали, что хозяин территории нападал на трио, они видели следы — путаницу отпечатков лап доминирующего самца, самки и тигрят, — которые истолковали как признак жаркой схватки, однако без кровопролития.

Вот как обстояло дело, когда мы приехали в Канху в январе 1979 года. Нам объяснили, что хозяин территории вышел на военную тропу и, вероятно, попытается прикончить тройку самцов-двухлеток. Однако сигналы, которые я слышал и записывал по ночам, когда тигры особенно активны, склонили меня к выводу, что соотношение сил выглядело несколько иначе.