Мир Книги джунглей - [71]

Результатом явились подсмотренные в отдельные утра без помех отрывочные эпизоды. Но курочка по зернышку клюет… За три месяца такой работы я получил довольно хорошее представление о том, как протекала жизнь стаи. И главным источником информации было, пожалуй, то, чего я не видел — зато слышал.

Мои засидки размещались на платформах вдоль тигровой тропы на высоте до Юме хорошим видом на окрестности. В конце дня я прибывал на место, тепло одетый, и обкладывался камерами, магнитофонами и прочим снаряжением. Наступал вечер, за ним ночь с ее собачьим холодом, и я мог слушать и записывать все, что происходило в достаточно большом радиусе вокруг дерева. А когда звери не подозревают о присутствии человека, есть что послушать. Тихие звуки, даже простые фырканья, играющие важную роль в общении аксисов и диких свиней, доходили до меня в полную силу через направленные микрофоны с использованием стереофонического эффекта. О надежности моего камуфляжа говорило то, что животные никак не реагировали на меня. А ведь если кто и превосходил осторожностью тигра, так это копытные, составляющие его добычу…

Тигр, тигр… По словам местных знатоков, искуснейших следопытов, доминирующий в этом районе самец пытался разбить квартет и теперь жаждал крови молодых самцов. И ведь бывает, что взрослый тигр убивает молодого самца, появившегося в сердце его территории. Но толковать следы не то же самое, что видеть своими глазами. Мои ночные наблюдения показали, что взаимоотношения в стае характеризовались не столько жесткими схватками, сколько демонстрацией доминантного поведения.

Согласно скрупулезным записям Шаллера, тигр умерщвляет жертву способом, который несомненно было жутко наблюдать: он душит ее, схватив за морду или горло. Выше уже говорилось, что в стае, изученной Шаллером, молодняк иной раз пожирал еще живую добычу… Случись такое на моих глазах, вряд ли я согласился бы лицезреть подобную картину второй раз. Однако я не видел ничего похожего! Тигры умерщвляли свою жертву так же быстро, как мохноногий сыч убивает полёвку. Хотя условия были почти тождественны условиям в экспериментах Шаллера: привязанный буйвол и тигрица с тремя большими тигрятами. Вот только не было цепи на шее буйвола — ив этом, наверное, все дело. Тиграм Шаллера цепь мешала использовать обычный для большинства хищников прием, точный укус в основание черепа, разрушающий спинной мозг у первого шейного позвонка. Так приканчивает свою жертву ласка, так убивает лиса, и для тигра это самый верный, самый надежный способ быстро обездвижить крупное животное, которое иначе может покалечить врага сильными ударами копыт.

При сооружении маханов на деревьях я тщательно соблюдал осторожность.

Следил, чтобы не пользовались гвоздями и чтобы мои помощники трудились молча (это было для них великим испытанием). Ничто не должно было настораживать или пугать тигра, а потому заготовка материала и сборка частей платформы производилась в нескольких сотнях метров от моего будущего «гнезда». Один махан был расположен особенно удачно. Под могучим деревом, на разлапистом суку которого уместилась платформа, журчал маленький ручей, совершенно заглушавший стрекотание моей камеры. Здесь я и начал дежурство в светлую лунную ночь, когда мне были видны мельчайшие подробности на лесном пути журчащего и шепчущего ручейка.

Около 10 часов у русла показался неторопливо шагающий тигр. При виде буйвола он замер, уподобившись бронзовой скульптуре. Так же неторопливо подошел второй зверь и тоже остановился. Он был ростом поменьше первого — стало быть, мамаша. Тигрица прокралась в бамбуковые заросли за прогалиной, где был привязан буйвол, а молодой тигр припал к земле, изготовься для атаки. Несколько минут все было тихо, внезапно тигр бросился на буйвола, повалил его и припечатал лапами к земле. Буйвол издал короткое мычание, которое тут же оборвалось: тигрица прыгнула прямо на его загривок из своей засады в бамбуковой чаще. Весь маневр занял не более десяти секунд.

Вот каким способом — порой даже еще быстрее — расправляется тигр со своей жертвой. Да и почему бы такому могучему и ловкому зверю на охоте уступать сноровкой ласке, которая примерно так же убивает полёвок?

Насколько я понимаю, когда Шаллер изучал своих тигров, не обошлось еще без одного искажающего фактора. Поскольку он не счел нужным соблюдать осторожность и скрываться от тигрицы, она отлично знала, что он притаился в засаде, а это неизбежно должно было тормозить естественное стремление зверя поскорее прикончить жертву. Если тигра что-то тревожит, он вообще не прикоснется к привязанному животному.

Кстати, мест, где тигров подкармливают таким образом, совсем не много. По данным Чарлза Макдугэла, заведующего туристским центром «Тайгер топе» в Непале, где также пробовали применять подкармливание, тигр в подавляющем большинстве случаев не трогал привязанную жертву. Тигры — чрезвычайно осторожные звери, без полной уверенности, что им ничто не грозит, атаковать не станут. В эксперименте Шаллера тигрица не отважилась напасть на буйвола; правильнее будет сказать, что осторожность превысила у нее голод. С тигрятами дело обстояло наоборот, они были намного голоднее, как и положено молодым животным, к тому же они, что называется, сызмальства привыкли к виду двуногого наблюдателя, а потому гораздо меньше матери опасались Шаллера. Это явствует из его же записей. Вот они и спешили поскорее приступить к еде, однако, не владея по-настоящему приемами охоты, не нашли нужную для быстрого умерщвления точку в основании черепа. Удержать прочно привязанного буйвола им было вполне по силам, и пошло дело на перекос: они начали пожирать его заживо. Вряд ли этот случай можно считать обычным для практики тигров. А вот у львов такие ситуации вполне возможны, о чем свидетельствуют телефильмы; они ведь, как правило, охотятся стаей, а тигр же чаще всего — в одиночку.