Мир иной - [6]

Шрифт
Интервал

Мальвина останавливается перед самым последним строением. Это просто эскиз, к нему даже тропинка не подведена. Дверь все же намечена – тусклым безразличным прямоугольником, и почему-то намечен квадрат окна, расположенного под самой крышей. Любопытно, зачем Дудиле окно? Вокруг – бездна, взгляд не на чем задержать. Все-таки, обитая в центре, от этого отвыкаешь. Забываешь про адский провал, не имеющий ни дна, ни краев. Так, наверное, выглядят окрестности преисподней. Замирает сердце, кружится голова. Кажется, что вокруг не воздух, а смертный настой.

– Ну что? – нетерпеливо интересуется Кэп.

Мальвина взмахивает ресницами:

– На вызов не отвечает.

– Давай я попробую.

– Нет, подожди, подожди!..

Она поднимает перед собою ладонь. Как-то ее поворачивает, и на мякоти проступает клавиатура. Мальвина тычет в нее указательным пальцем:

– Выходи, Леопольд, подлый трус!..

По-моему, совсем не смешно. Голос у Мальвины такой, как будто она сейчас закричит. Однако, это, по-видимому, и срабатывает. Дверь открывается, возникает на пороге Дудила. По первому впечатлению, он нисколько не изменился – все те же уныние, грусть, как у ослика, заблудившегося в лесу. Собственно, это ослик и есть: аватара Дудилы сделана по образцу известной мультипликации. Печаль распространяется от продолговатых выпуклых глаз, от громадного носа, на самом конце которого помечены точки ноздрей, от ушей, стоящих торчком, от вытянутой серой физиономии.

– Говорят, ты продал свой дом Коккеру?

Дудила не произносит ни слова. Он просто топчется в желтом контуре, обозначающем дверь. Его продолговатая голова свешивается все ниже и ниже, а глаза, как туманом, подергиваются жалостливой дымчатой влагой. Наконец, он печально вздыхает, приподнимая плечи, и, несмотря на критичность момента, я не могу не отметить качество его аватары. Классная все-таки у Додика аватара. Даже ноздри при вздохе немного расширяются и дрожат. Ни у кого, наверное, такой аватары нет. Что, впрочем, не удивительно: Дудила живет здесь чуть ли не дольше всех.

– У меня трудности на Земле, – скорбно говорит он.

Плоские ресницы моргают. Уши тряпочными ремнями покачиваются над головой.

Дудила разводит руки и после паузы добавляет.

– Вот так…

А затем поворачивается и уходит внутрь дома.

Тьма смыкается за ним, как вода.

Ну, что тут скажешь?

Трудности на Земле бывают почти у всех. У меня, что ли, на Земле трудностей нет? На то она и Земля, чтобы создавать трудности.

Правда, это не означает, что их надо тащить сюда.

– Вот дур-р-рак, – с чувством произносит Мальвина.

– Да уж, поехал совсем… – неохотно соглашается Кэп.

Чубакка тихо рычит.

Мы не знаем, что делать дальше.

Так и стоять, как цуцики, среди пустоты?

Все, впрочем, решается само собой.

Контуры дома вдруг начинают мелко дрожать, расплываются, утрачивают объем, распадаются на тусклые световые штрихи. Те, в свою очередь, сыплются вниз как искры. Одно-два мгновения, и вместо дома обнаруживается черный провал. Границы города отступают метров на пятьдесят.

– Ах!.. восклицает Мальвина.

Мы все понимаем, что это значит.

Это значит, что Дудила сюда уже не вернется.


Потом мы с Квинтой еще немного сидим на краю. Мальвина голосом, в котором посверкивает углеродная сталь, заявляет, что она сегодня же отыщет Альберта. Хочет он этого или не хочет, нравится ему или нет, а порядок в городе пусть наведет. Что, черт побери, у нас происходит!?.. Кэп с Чубаккой тоже решают, что им надо бы вернуться к своим делам. Их ждет «Мальчик». Как раз сегодня они собирались отцентрировать дальномер. Ни хрена он пока не центрируется. С оптикой, как они объясняют, вообще полный завал… А мы с Квинтой сворачиваем в боковой переулок, как две тени, бесплотно, не касаясь друг друга, неторопливо следуем по нему, и в расширенной его части, которая далее, видимо, будет преобразована в сквер, обнаруживаем крохотный трамвайный вагончик.

Заметив нас, он освещается изнутри и приветливо тренькает, показывая, что готов работать.

Вагончик привозит нас на Фонарную улицу. По дороге Квинта молчит, лишь упорно, будто заучивая наизусть, вглядывается в строения за стеклом. В таком состоянии ее лучше не трогать, и я тоже молчу, впитывая прозрачную тишину.

Этот район был освоен одним из первых. Дома здесь реальны, в них чувствуется прочная вещественность бытия. Заметны кое-где даже трещины на штукатурке, и в каждом доме, скрадывая темноту, горят два-три ярких окна. Причем это не какой-нибудь там наспех нарисованный свет, сделанный за двадцать минут в режиме автоматического изображения, а – настоящий, еле слышно подрагивающий, подразумевающий глубину, полный электричества, дышащий квартирным теплом. От него тянутся длинные отблески по брусчатке. В общем, здешние разработчики молодцы. Представляю, сколько это заняло у них сил и времени. Зато улица действительно, как живая. Месяца четыре назад вдоль нее появились настоящие фонари. Тоже, надо сказать, прекрасная эмуляция: толстый, чугунный, до второго этажа, кованый завиток и граненый ромбик под ним, поблескивающий фигурным стеклом. Правда, в гранях ромбика пока – пустота. Гладь стекла отражает лишь немотное безлюдье пространства. Ну, это понятно: согласовывать освещение по всей улице – чудовищная морока, каждую тень надо по отдельности прорисовывать, каждый выступ, каждую крохотную щербинку. Ничего, я думаю, со временем изобразят.


Еще от автора Андрей Михайлович Столяров
Территория Дозоров

Новый сборник захватывающих и необычных историй отечественных авторов – как признанных мастеров, так и ярких представителей нового поколения, – в котором найдется все: от фантастики ближнего прицела до темного фэнтези. Открывает сборник новый рассказ Сергея Лукьяненко «Всему свое время» из цикла «Стройка века», полный фирменного авторского юмора и обаяния.


Детский мир

Детские страхи оживают на улицах провинциального городка, исчезают дети, погибают учителя...Что-то темное, опасное и неотвратимое вползает в жизнь горожан. А в магазине «Детский Мир» полки заполнены оружием и монстрами всех видов...


Сурки

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Учитель

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Изгнание беса

Среди людей появляются одержимые бесами – люди, мутирующие под действием благодати – некоторые из них похожи на людей, некоторые нет, но все они люди, все хотят жить и готовы бороться за свою жизнь и мечтать о мире, в котором люди и одержимые смогут жить вместе.


Поколение победителей

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Пятьдесят семь видов Фудзиямы

(Из сборника "Двенадцать рассказов", Counterpoint, 1997)


Повести Сандры Ливайн и другие рассказы

Александр Кабаков – прозаик, журналист; автор романов «Все поправимо», «Последний герой», повестей «Невозвращенец», «Беглец», сборника рассказов «Московские сказки».Сандра Ливайн – американская писательница, автор сборника детективов и… плод воображения Александра Кабакова. «Моему читателю не надо объяснять, что повести Сандры Ливайн включили в книгу моих рассказов не по ошибке – я ее родил, существует эта дама исключительно на бумаге. Однако при этом она не менее реальна, чем все персонажи рассказов, написанных от моего имени в последние годы и включенных в эту книгу.Детективы Сандры Ливайн и другие мои фантазии на сиюминутные темы – две стороны одного мира».


Каспер, кот-путешественник

У него за спиной девять жизней и двадцать тысяч миль на колесах — этот кот заставил свою хозяйку поволноваться. Когда Сьюзен Финден принесла домой двух новых питомцев, одному из них не хватило смелости даже выбраться из своего укрытия под кроватью. Но совсем скоро Каспер стал подолгу пропадать на улице, и гулял он, как выяснилось, не пешком… Свою историю, тронувшую сердца миллионов людей по всему миру, кот-путешественник расскажет сам!


Минское небо

Роман «Минское небо» повествует о столкновении миров: атомно-молекулярного и виртуального, получившего в книге название «Семантическая Сеть 3.0». Студент исторического факультета Костя Борисевич внезапно обнаруживает, что он является не простым белорусским парнем, а материализовавшейся компьютерной программой Kostya 0.55. Грани между мирами в сознании парня постепенно стираются, а в водоворот чрезвычайных событий втягиваются его друзья и соседи по съёмной квартире: вечно пьяный Философ, всезнающий мизантроп Ботаник и прекрасная девушка Олеся, торгующая своим телом в ночных клубах.


Любовь со счастливым концом

Замучили трудности в общении с лицами мужской национальности? Никак не можешь завести в доме порядочное существо на букву «М»? А может быть, между вами любовь, чувства, ла-ла? Да только он предпочитает не тихо-мирно сидеть у тебя под юбкой, а только изредка туда заглядывать? И с редкостным упорством выносит твою зубную щетку из своего дома? Или тебя можно поздравить: тебе посчастливилось обзавестись новеньким мужчиной — почти без пробега или совсем чуть-чуть подержанным? И теперь ты озабочена, как бы часом не испортить свое приобретение неправильной эксплуатацией? Во всех перечисленных случаях эта книжка — как раз то, что тебе надо! Журналистка «SPEED-Info» Жанна Голубицкая утверждает: любовь по определению не может быть провальным проектом. Из любого мужчины — если уметь с ним правильно обращаться! — может получиться не только нормальный человек, но и достойный спутник жизни.


Курочка Ряба, или Золотое знамение

Курочка Ряба снесла, как ей и положено по сказочному сюжету, золотое яичко. А дальше никаких сказок — один крутой реализм, столь хорошо знакомый читателям и почитателям Анатолия Курчаткина. Золотая лихорадка по Джеку Лондону — с ночной пальбой и нападениями на инкассаторов — что ни говорите, не самый традиционный сюжет для российской сельской глубинки. Но трясет-то эта лихорадка героев вполне нашенских — сочных, гоголевских, знакомых до боли… Ни один из них не выйдет без потерь из битвы за золотые скорлупки.