Мир, где меня ждут - [42]

— О чём вы говорите? — воскликнул Демиан. — Как — завершена?

— Мне больше нечему тебя учить, Демиан, — мягко улыбнулся мэтр Соргеан. — Я сделал всё, что мог, научил тебя всему, что знаю и умею сам. Удачи тебе, Демиан. Да будет Хозяйка к тебе благосклонна. — Мэтр Соргеан кивнул потрясенному ученику и, не спеша, пошел прочь из зала. Остальные, негромко переговариваясь между собой, последовали его примеру. Медленно оплывали зажженные свечи, колеблющееся пламя до неузнаваемости искажало очертания знакомых предметов. Демиан молча стоял посреди зала, и искры огня плясали в глубине его темных глаз. Трей неслышно подошел к другу.

— Это было здорово, Дем, — тихо произнес он. — Просто волшебство какое-то.

Демиан не отвечал. Трей осторожно положил руку ему на плечо.

— Что с тобой, Дем? Я бы понял, если бы ты проиграл…

— Дело не в этом, Трей. — Демиан, словно завороженный, не отрываясь, смотрел на пламя.

— В чём тогда?

Волшебник только пожал плечами. Оба замерли, отрешенно наблюдая за тем, как отдают свой последний свет огарки и быстро умирают, опадая обжигающими каплями на холодные плиты. Как капли застывают прозрачной смолой. Каждый думал о своем и, вместе с тем, об общем.

— Трей, ты никогда раньше не задумывался о том, что будет с тобой потом, после Обряда?

— Да нет, как-то не приходилось. А ты?

— Съезжу в Кри, узнаю, как там дед. Все-таки, единственный родной человек в целом мире. Ну, кроме тебя с мастером Коганом, конечно.

— И я с тобой. Посмотрю хоть на эту твою Кри.

— Ты немногое потеряешь, если не посмотришь, — пошутил Демиан, но тут же переменил тон. — А ты разве сам никуда не поедешь? Не хочешь повстречаться с близкими? Все-таки, почти десять лет прошло.

— Да не с кем мне встречаться, Демиан, — хмуро ответил Трей. — Никого нет. Вот такие мы с тобой бездомные.

— При нашей участи так даже лучше, — усмехнулся Демиан. — Не будешь мучиться мыслью о том, как там будут жить родные, когда тебя, не ровен час, какая-нибудь темная тварь к праотцам отправит.

— А что, пожалуй, ты прав, — рассмеялся друг. — Ладно, хватит о смерти рассуждать, раньше, чем Хозяйка назначит, никто не умрет.

— Тоже верно, — вздохнул Демиан. Со странной, как бы ноющей тоской оглянулся на умирающее пламя…

* * *

Обряд живо напомнил молодым волшебникам уже основательно подзабытую Церемонию Принятия. Но многое и изменилось, в особенности в них самих. Они стали старше, многое узнали и давно взяли себе за привычку никогда ничему не удивляться. Но почему же тогда так перехватывает дыхание и нельзя унять тревожную дробь сердца?

Демиан молча стоял в толпе взволнованных магов. Из-под низко надвинутого черного капюшона недобро сверкнул быстрый взгляд глаз, темных, как самый непроглядный мрак Антариеса. Высокий прямой человек с ястребиным носом и глазами, углями горящими на презрительно-непроницаемом темном лице сидел на Серебряном Престоле. Демиан видел, как хищно впились в резные подлокотники его костистые скрюченные пальцы. Волшебник заставил себя отвести взгляд. В голове стоял непонятный гул, мысли путались, как тогда, пять лет назад, в ночь, едва не ставшую для него последней. Сознание раздваивалось, он словно уже переживал этот день, словно чувствовал когда-то раньше, как тяжелые цепи произнесенных им клятв пригибают к земле, не дают свободно вздохнуть. Настойчивое гнетущее сожаление не давало ему покоя. «Что я сделал не так? Что?» Но не было никакого ответа, не было и облегчения. «Неужели это от того, что я сам навязал себе эти ограничения? Добровольно лишил себя свободы? Но что мне оставалось делать? Я — маг! У меня нет свободы, даже жизнью своей я не волен распоряжаться!» «Уж очень ты своенравный, Демиан!» — сказал ему как-то мастер Грайлин, укоризненно качая седой головой. Старый волшебник, похоже, был опечален и обеспокоен этим поистине прискорбным фактом. Что поделать, именно это качество во многом было определяющим в характере юного ученика мастера Когана. «Ну почему ты не поклонился перед мэтром Св`ерусом? — безнадежным тоном вопрошал учитель. — Голова же у тебя при этом не отвалится!» Демиан и сам не знал, почему. Просто не мог заставить себя гнуть спину, следуя только общему примеру или указаниям наставников. Что-то внутри него отчаянно сопротивлялось, не позволяло поступать против своей гордости. «Назад дороги нет, — твердо сказал себе волшебник, и дышать словно стало легче. — У меня теперь только один путь. И в нем нет места сожалениям… "

* * *

Два всадника набежавшими смерчами пронеслись по заброшенной глухой дороге. Сначала появились две черные точки в мутном облаке, затем точки стали быстро расти, и вот уже два человека верхом на быстрых бешеных лошадях скачут в серой дорожной пыли. За плечами всадников, словно черные крылья, развевались по ветру черные плащи, не оставляя селянам никакого сомнения в том, что к ним пожаловали именно волшебники, а точнее — боевые маги. В последний раз подобное произошло ровно десять лет назад, когда телларионский колдун приехал забрать Радекова внучка, ну а до того — и вовсе не вспомнишь. Всадники попридержали коней, перешедших с галопа на шаг. Теперь волшебников можно было рассмотреть. Оба — совсем еще молодые, примерно одного возраста, в запыленных плащах, с мечами в ножнах за спиной, красивые, но совсем непохожие друг на друга. Первый — с пшеничного цвета кудрями, веселыми голубыми глазами, рассеянной улыбкой на губах, он с любопытством оглядывался по сторонам, совсем по-мальчишески крутя головой. Второй — черноволосый, с прямым пронзительным взглядом удивительно-темных глаз на холодном неулыбчивом лице.