Мир дважды - [42]
Но всадники, недаром заслужили свою репутацию. Они продолжали нападать, и их удары, иногда достигали цели, несмотря на пыль, мешавшую им нормально видеть. Данька подхватил кнут и взмахнул им над головой. Послышался щелчок и вслед за ним мелодичный свист. В тот же миг, по земле пополз туман, свиваясь, он уплотнялся на глазах и принимал формы немыслимых чудовищ. Они поднимались с земли, раззевали пасти, и распадались, а на их месте появлялись другие, не менее жуткие. Бой, тут-же прекратился и всадники с криками бросились наутёк. «Колдун, чародей» — слышалось из тумана и нападавшие, прихрамывая, а кто и ползком, с подвываниями, пустились наутёк.
— Получилось, — радостно воскликнул Данька, и даже подпрыгнул на месте.
Влад и Глеб, затаив дыхание, стояли нешевелясь. Они уже поняли, что это дело рук мальчишки, и им вреда никакого не будет, но вид этих ползающих монстров, все-же пугал. Настолько они казались реальными.
Понемногу туман рассеялся, и вновь засияло солнышко. Оглядевшись, Глеб со вздохом сказал.
— Жаль, коней увели.
— Да, верхом было-бы лучше, — поддержал его Влад.
— Кто это? — удивлённо воскликнул Данька.
Повернувшись, они увидели, что к ним, быстро приближается воин.
— Бежим, — разом крикнули братья и, подхватив под руки Даньку, побежали в сторону рощицы.
Они бежали так быстро, как только могли. Данька, вися между ними, лишь телепал в воздухе ногами. Быстро миновав рощицу, братья достигли подножия горы и тут они, все вместе, провалились в какую-то дыру. Бежавший следом за ними воин, увидел как убегающие со всех ног похитители, вдруг исчезли. Он остановился, и из его горла вырвалось раздражённое рычание.
7
Песчанный берег моря, окаймляли высокие горы, покрытые редкой растительностью. Не было видно ни души. Лишь крики птиц, нарушали тишину. Невдалеке виднелся остров, скрытый туманом, хотя погода стояла солнечная. Внезапно, тишину нарушили приглушённые крики, которые становились с каждой секундой всё громче и громче. И прямо из склона горы, с высоты двух метров, на берег выпали трое и распластавшись на песке, замерли. Приподнявшись на руках, и отплёвываясь, от попавшего в рот песка Влад сказал.
— Ну почему, стоит появиться этому типу, как мы куда-то падаем?
— Так это тот самый? О котором вы рассказывали? — поинтересовался мальчик, отряхивая песок.
— Он самый, — подтвердил Глеб и подпёр голову рукой.
— Я не пойму? — удивился Данька. — Пятерым навешали, а от одного убегаете.
— Просто… он другой, — туманно пояснил Глеб.
— А пятерым мы навешали, не без твоей помощи, — добавил Влад.
— Вообще-то, у меня от этого типа, до сих пор мурашки по спине бегают. Он и вправду другой, — согласился Данька, с объяснением Глеба.
— Передохнём немного? — предложил Глеб.
Все согласились с ним, не раздумывая.
На пути к священной роще, лежал небольшой городок, в котором друзья решили остановиться на ночь. Почти весь путь Мила провела в молчании, лишь коротко отвечая на вопросы друзей. Гиффорд уже не знал, что и думать. На все его вопросы о том, что с ней случилось, она отвечала, что всё в порядке. Приближаясь к городу, девушка, всё-же немного повеселела и, вздохнув, сказала.
— Городок очень кстати. Я уже успела проголодаться.
— Не мудренно, уже вечер, — сказал Альтарес, думая о своём.
— А где живёт твоя девушка и кто она? — спросила Мила.
— Она живёт не далеко отсюда, в деревушке лесорубов.
— Может, по пути заедем? — предложила девушка.
— Думаю, что лучше попозже съездим. Мы ведь сейчас другим заняты, — смутившись, сказал Альтарес.
— Не могу поверить! — она широко расскрыла глаза. — Неужели ты боишся!?
— Вовсе нет. Просто я не рассчитывал вот так, сразу. И что я скажу? — «Здрасте — вот и я?»
— Мы просто заедем… запастись водой, на дорогу, — предложила Мила. — А там посмотрим. Нужно ли будет, что-то говорить.
— Нууу, незнаю, потом решим. Впереди ещё ночь.
— Ты особо-то не тяни, — предупредила Мила. — Не будет же она вечно дожидаться своего принца. Кто-нибудь возьмёт, да и уведёт.
Альтарес удивлённо посмотрел на неё. Ему, явно не приходило в голову, подобная возможность. Он хотел что-то сказать, но к ним подбежал какой-то маленький человечек и скороговоркой заговорил.
— Какие гости! Как я рад вас видеть! Да что там, я просто счастлив! Позвольте порекомендовать Вам мою гостинницу. Поверьте, более удобного дома вы здесь не найдёте. У меня есть всё, что нужно, и еда отменная, и комнаты чистые, и ванные с ароматными маслами. Всё-всё есть. А для меня, будет огромной честью услужить вам! — лебезил он, вертясь у ног коней.
— Прошу простить нас, но мы приехали навестить нашего друга, — суховато ответил Гиффорд, останавливая коротышку.
Мила с облегчением вздохнула. Ей, с первого взгляда, не понравился этот настырный, суетливый, тип.
— Хорошо, хорошо, — затороторил вновь человечек. — Вы можете навестить своего друга, а ночевать, приходите ко мне. Ведь у меня гораздо уютней и комфортней, и на столах скатерти есть.
— Мы не гонимся за роскошью, а уютнее нам, там, где нам искренне рады, — сказав эти слова, Альтарес направил коня по улице, уходящей на окраину. Гиффорд и Мила последовали за ним. Коротышка остался стоять посреди дороги, со злостью глядя им в след.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.