Рижский аэродром располагался вблизи моря, и однажды вечером, прогуливаясь по берегу, Гольдштайн неожиданно встретил Политова-Таврина. Каких-либо запретов на общение с ним он не имел, но подойти и заговорить не решился. С расстояния примерно в 50 метров он наблюдал, как Политов-Таврин упражнялся в стрельбе по пустой бочке из специального стреляющего устройства, спрятанного в рукаве пиджака.
Экипаж отдыхал, ожидая полнолуния, но приказ пришел неожиданно: вылет немедленно, не принимая во внимание световые и погодные условия. Очевидно, это тоже объяснялось соображениями секретности. Как командир экипажа Гольдштайн не пытался возражать против безрассудного решения, все его доводы отклонили — цель оправдывала любой риск.
Поздним вечером двухмоторный Аг 232А-0 взлетел и взял курс на восток. Два часа полета прошли спокойно, линию фронта пересекли, не потревожив советскую ПВО. Без особого труда нашли и лесную площадку. Сделав круг со снижением, стали заходить на посадку, однако, различить что-либо на земле было невозможно, поверхность покрывал непроницаемый мрак. Еще один круг — и тот же результат. Отчаявшись, лейтенант Гольдштайн дает команду:
— Возвращаемся, курс на Минск!
Убрав шасси, самолет пополз вверх. И вдруг в разрыве облаков показывается серп луны, совершенно меняется видимость на земле. Короткая команда:
— Садимся!
На снижении пилот привычно бросил взгляд на шасси и… О mein Gott! Правая стойка, выйдя из ниши в крыле, зависла в промежуточном положении. Сделали еще круг в надежде, что шасси перестанет капризничать, но безуспешно. Взяли курс на Минск. При посадке правая стойка сложилась. Сколько могли, пилоты удерживали крен элеронами, затем машина зацепила землю правой консолью и, очертив круг, остановилась. Экипаж, с трудом веря в свое счастье, принялся за ремонт, а агенты вновь отправились в Ригу. На этом приключения для экипажа Гольдштайна не закончились. Через несколько дней, при возвращении на основную базу эскадры в Финстервальде, отказал правый двигатель. Пришлось идти на вынужденную. Хорошо, что внизу была уже Польша, а не Россия. Специальное шасси прекрасно показало себя при посадке на засеянное поле. Дефект оказался пустяковым: сломалась небольшая пружинка в системе управления двигателем. Исправили и вернулись на базу без проблем. На этом участие Пауля Гольдштайна в операции «Цеппелин» закончилось.
Имена пилотов, посадивших Аг 232 у деревни Куклово Смоленской области около 3-х часов утра 6 сентября 1944 года не установлены. Известно только, что экипаж состоял из шести человек во главе с обер-лейтенантом.
Органы контрразведки, к этому времени переведенные из системы НКВД в ведение наркомата обороны и получившие звучное имя — «Смерш», уже имели агентурную информацию о намерении абвера провести серьезную акцию в советском тылу, однако, конкретная цель оставалась неизвестной. Поэтому, явка с повинной трех агентов, сброшенных в начале июня в леса севернее Смоленска и Ярцево, рассказавших о своем задании разведать и подготовить площадку для самолета, обеспечить сигнальные огни и охрану, а затем улететь с самолетом назад, пришлась как нельзя кстати. То, что агенты сдались, к середине 44-го уже не было удивительным и не вызывало подозрений. Естественно, «Смерш» постарался взять ситуацию под контроль, вступив, используя немецкого радиста, в радиоигру с немецким разведцентром в Риге.
Площадку выбирали тщательно, как для себя. В кабине У-2 сотрудники «Смерша» облетели многие бывшие немецкие аэродромы. Наиболее подходящей оказалась площадка у деревни Батурино. Ее и стали готовить к встрече. Главной задачей было не дать самолету сразу взлететь, если вдруг у летчиков возникли бы подозрения. В тщательно рассчитанном месте прокопали канаву, вокруг площадки расположили огневые точки, замаскировали прожектор, который должен был ослепить пилотов. Предполагалось, что первыми подойдут к самолету агенты-парашютисты. которые попытаются узнать дальнейшие намерения пассажиров и после этого дадут сигнал к захвату.
Вскоре в Ригу ушла радиограмма: «Посадочная площадка готова». В ответе содержался приказ: в одну из ближайших ночей зажечь посадочные огни. Ночь в засаде прошла спокойно, самолет не прилетел. Следующей радиограммой «Смерш». от имени агентов, выразил обиду: — Мы тут рискуем, а Вы нам не доверяете…». Ответ пришел с пожеланием проявить терпение. Через несколько дней немцы запросили о том, что делал руководитель разведгруппы вечером перед вылетом на задание. Это была проверка, вариант ответ:! должен был показать, не находятся ли они в плену. Подивившись на наивность своих коллег из немецкой разведки, чекисты дали исчерпывающий ответ. Наконец пришла радиограмма: — Зажигайте огни в ночь на б сентября».
Действительно, вечером о сентября на рижском аэродроме готовили самолет к вылету. На этот раз это был четырехмоторный вариант — Аг 232В-0. Закатили по трапу мотоцикл, в последний момент подошли одетые в форму советских офицеров Политов-Таврин и Шилова. Запустили моторы, и транспортник ушел в ночное небо. Погода была отвратительная: по всему маршруту дождь и низкая облачность. На этот раз промокшие чекисты слышали гул пролетевшей тяжелой машины. Но сообщению ПВО, самолет приземлился около трех часов утра около деревни Куклово Кармановского района, в 150 км севернее того места, где его ждали.
