Минзаг "Марти" - [82]
Сорокопятка часто лупила бронебойными в нос второму коггу, целясь примерно в крюйт-камеру. После пятого выстрела когг взорвался. В этой колонне, похоже, все корабли были коггами.
Расчет трехдюймовки получил приказ экономить снаряды, потому ограничился проделыванием фугасами двух больших дыр в носовой обшивке. Причем вторая дыра была под ватерлинией. Боекомплект пушки составляли фугасные и бронебойные снаряды. По приказу адмирала, все осколочные были оставлены береговым пушкам. Кораблик начал на глазах погружаться, обильно хлебая воду пробоинами.
Вторая стотридцатка тоже пустила свой когг на дно одним выстрелом.
В следующей колонне шли каракки. С ними поступили также, как с коггами.
Капитан и владелец каракки "Синко Льягас" дон Альваро Герра с большой неохотой выполнил приказ вице-короля о мобилизации всех крупных кораблей во флот Новой Испании, и привел свой корабль в Санто-Доминго. Там он вынужден был сдать весь груз, состоявший из древесины ценных пород, закупленной за полгода в портах Вест-Индии: фиолетовое дерево, махагони, розовое дерево, палисандровое дерево, квебрахо, святое дерево на хранение в портовые склады под роспись начальника порта. Дон Герра собирался отплыть в Испанию вместе с возвратным королевским конвоем. Несколько утешало то, что и все корабли пришедшего из метрополии конвоя тоже были мобилизованы. То есть, времени он не потеряет.
Капитан плавал в Атлантике и Карибском море уже 22 года. Начав штурманом старенькой каравеллы — латины, он сначала стал капитаном, потом выкупил ее у владельца, затем накопил денег, продал латину, купил большую каравеллу, затем сменил ее на каракку водоизмещением 300 тонн. На своих кораблях он по дешевке скупал в портах Вест-Индии колониальные товары, потом с очередным королевским конвоем возвращался в Испанию и выгодно продавал груз. Затем сдавал корабль в аренду казне и возвращался с королевскими товарами в Вест-Индию.
В Ла-Корунье у него уже был куплен домик, где жила его жена, донна Мария с тремя детьми. В Сан-Хуане он тоже имел дом, где жили наложницы — индианки под присмотром старой ключницы. В банке в Сан-Хуане лежала кругленькая сумма накопленных денег. Дело было налаженным. Дон Альваро подумывал через два — три года продать каракку, купить земли на Кубе, построить усадьбу, привезти жену из Испании, наложниц из Сан-Хуана и зажить спокойной жизнью богатого плантатора.
За 22 года он навидался всякого: попадал в свирепые тайфуны в Атлантике, отбивался от английских корсаров в Бискайском заливе, от индейцев — каннибалов в устье Амазонки, от портовых чиновников — взяточников в Севилье и считал, что уже заслужил спокойную старость.
Полученные от казны в качестве компенсации за мобилизацию 50 песо в какой-то мере утешили его. Еще больше он утешился, когда адмирал дон Луис де Альманса предложил ему стать капитан-командором эскадры из 23 каракк, добавив к сумме компенсации еще 25 эскудо.
Потом он трижды раскаялся. Командовать разношерстной эскадрой было то еще удовольствие. Разновозрастные, разно тоннажные и разно такелажные каракки, капитаны большинства которых никогда не ходили строем кильватера в составе эскадры, доставили дону Герра массу хлопот. Во время единственного тренировочного выхода в море каракки категорически не желали идти с одинаковой скоростью и держать строй. Трехдневный выход закончился сломанными при столкновениях бушпритами четырех каракк.
После тренировки адмирал добавил в эскадру еще шесть кораблей. Поломанные бушприты починили. На корабль дона Альвареса посадили четыре десятка солдат солдат и десяток аркебузиров. Исполняя приказ адмирала, на верхнюю палубу Синко Льягас, помимо двух собственных шлюпок поставили четыре рыбацких баркаса. Ходили слухи, что казна скупила все рыбачьи посудины в Карибском море, и всех их погрузили на корабли.
Наконец, 5-го января, две эскадры коггов и две эскадры каракк по приказу адмирала вышли из порта. К счастью, погода благоприятствовала переходу. Штормов не было. И тем не менее, две пары каракк умудрились столкнуться, повредив бушприты и мачты. Их пришлось отправить назад ремонтироваться.
Выйдя в назначенную точку встречи эскадр, к юго-востоку от острова Сент-Винсент, эскадра легла в дрейф. Вокруг, насколько хватало глаз, по всему горизонту лежали в дрейфе другие эскадры. С флагманской эскадры пришел баркас с вызовом на военный совет.
Дон Герра отправился на совет на своей шлюпке. Совета как такового не было. Адмирал просто довел до сведения капитан-командоров свой приказ. Атаковать предстояло главную базу таинственных пришельцев, уже полгода терроризировавших всю Вест-Индию, устроенную ими на небольшом острове Бекия. Стало ясно, зачем на корабли погрузили баркасы. Адмирал приказал, в случае потопления кораблей, экипажу и солдатам грузиться в шлюпки и плыть под парусами и на веслах к Бекии. Там высадиться и штурмовать крепость пришельцев. Об этих дьявольских пришельцах ходили устрашающие слухи. Якобы, их корабль ходит против ветра со скоростью десять узлов, а его пушки стреляют на две мили, причем каждая стреляет несколько раз в минуту.
Руководство Советского государства перед войной серьезно готовилось к отражению агрессии. В укрепленном предполье главного оборонительного рубежа, проходящего по Линии Сталина, вермахт был задержан на две недели, так необходимых СССР для проведения мобилизации. В результате СССР получил почти двухкратное превосходство над вермахтом в живой силе и значительное превосходство во всех видах вооружений. Была сохранена кадровая армия…
В ночь на 1 октября 1939 года Сталину приснился кошмарный сон, который он истолковал как предупреждение подсознания о возможности нападения Германии на СССР. И руководство Советского государства перед войной серьезно начало готовиться именно к отражению агрессии. В основу плана войны с Германией была положена стратегия глубоко эшелонированной позиционной обороны. Промышленность, вооружение и армия в предвоенный период были реорганизованы под решение этой задачи.
20 июля 1941 года танковые группировки вермахта, прорвавшие линию Сталина, были окружены перед тыловым оборонительным рубежом на линии Западная Двина – Днепр под городами Пярну и Киев и разгромлены. Главные сражения развернулись в Прибалтике, где за каждый городок полегли тысячи солдат с обеих сторон. Осенью и зимой началось вытеснение немецких войск с советской территории.
Если характер вдруг резко меняется — это обычно не к добру. Но чтоб настолько! Перемены приводят Настю не куда-нибудь, а в чужую вселенную, где есть непривычные боги и маги, и более привычные ненависть и надежда… А как же наш мир? Кажется, что в отличие от того, параллельного, он начисто лишён магии. Но если очень-очень хорошо поискать?
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.