Минос, царь Крита - [30]

Мерзость, плодившаяся в теле женщины, расползалась во все стороны, и я еще долго, потеряв счёт времени, рубил и давил ядовитых тварей — до тех пор, пока последняя из них не испустила дух.

Некоторое время я напряженно ожидал, не появится ли что ещё, но мысли мои уже обрели былую четкость и ясность. Я, успокоившись, решил, что жрицы хотели только напугать святотатца, посеять смятение в моем сердце, устрашить моих воинов. Иначе почему мириады ядовитых тварей не опутали меня, не зажалили насмерть?

Одно другого не лучше.

Что же мне теперь делать?

Утаить нападение не удастся. Труп не скроешь.

Покаяться и отступить? Невозможно!

Оставалось только одно: не спешить, надеясь, что здравая мысль придет мне в голову, и я смогу обратить коварный план жриц Бритомартис против них самих.

Я хорошо помню, как поднялся, взял амфору[33] с водой, сделал несколько глотков, с нечеловеческим спокойствием омыл с тела кровь гадюк. Набедренная повязка, отброшенная второпях, тоже была вся вымазана. Я достал из мешка новую, облачился. И решительно шагнул из палатки.

Обеспокоенные стражники кинулись ко мне. Я махнул рукой:

— Мне ничего не грозит. Приказываю вам хранить спокойствие и молчание до тех пор, пока не повелю говорить. И если хоть кто из вас сунется в мою палатку — я немедленно отправлю вас к вашей грозной Эрешкигаль, владычице смерти.

Белле и Римут покорно склонились.

Я отправился по спящему лагерю разыскивать тех, на чье хладнокровие мог положиться: начальников отрядов. Итти-Нергал-балату в палатке не оказалось. Не доверяя никому, он сам, лично, обходил дозоры.

— Дева и усталость не могут удержать моего господина на ложе? — спросил кассит, едва я его нашел. — Или ты боишься, анакт, что Итти-Нергал-балату уснет и не проверит ночной стражи?

— Как могу я тревожиться, когда мне служит бессонный Нергал-иддин, которого боги создали не из мяса, а из меди? — отозвался я, искусно изображая милостивую улыбку. — А дева так усладила меня, что приходится искать моих верных псов. Мне есть что сказать вам. Найди Эвфорба с Пароса, Леонида из Фтии, гиксоса Бнона, нубийца Сети и твоего земляка Син-или, и пусть они идут к моей палатке, тихо, как для секретного совета.

Нергал-иддин обеспокоено посмотрел на меня:

— Что же случилось, мой лучезарный господин?

— Я всё скажу. Пока же отвечу одно — опасность моей жизни не грозит.

Я старался выглядеть спокойным. И голос не подвел меня. Что до бледности, покрывавшей мое лицо, то благодаря ночной темноте Нергал-иддин вряд ли мог её заметить.

Начальники отрядов собрались быстро, как могли. Я поднял руку и тихо произнес:

— Я приказываю вам хранить молчание. Клянусь отцом моим, я убью любого, кто посмеет выказать испуг громким возгласом.

Выхватив из рук Леонида факел, я рванул полог палатки:

— Загляните и посмотрите, что там творится!

Военачальники дружно сунулись внутрь и тотчас отпрянули прочь. Зрелище, действительно, было жуткое. Многие из обрубков змей еще дергались в конвульсиях. Бнон зашипел на своем языке, звериное лицо Итти-Нергала перекосило брезгливой гримасой, Леонид и Эвфорб, отшатнувшись, поспешно сплюнули себе в пазуху, отгоняя возможные чары. Даже вечно невозмутимый чернокожий Сети глухо рыкнул, с трудом подавив приступ тошноты. Син-Или призвал своего небесного покровителя, моля о защите. Варвары перевели взгляд на меня.

— Что ты приказываешь нам делать, царь? — спросил за всех Итти-Нергал.

— Завтра утром я расскажу войску своему все без утайки, как было, дабы не говорили, что я безвинно убил слабую женщину. Вы должны будете подтвердить мои слова. Перед всем войском. Жрицу Феано полагаю предать погребению с почестью.

— Слишком много для этой шлюхи! — буркнул Леонид. — Она хотела убить тебя колдовством, царь! Да пусть труп её валяется под открытым небом, а душа никогда не обретет покоя!

— Диктина знает, зачем она послала Феано. Но мне её помыслы остались неведомы, — сухо ответил я. — Что бы там ни было, я уцелел, отец мой сберёг меня. Это главное. А Феано достойна моего уважения. Ибо, хоть и враг она мне, но сердце её отважно. Она знала, что ей первой грозит гибель от ядовитых змей, но решилась пойти на мучительную смерть. Я почитаю таких людей!

Судя по мрачному виду моих собеседников, я их не убедил.

— Хорошо, пусть войско решает. Нам некогда долго стоять здесь и говорить речи, словно на совете деревенских стариков.

— Ты повелеваешь продолжить поход, царь? — уточнил Син-Или.

— Да, и ничто не заставит меня отменить это повеление! — воскликнул я, простирая руку к небу и призывая Зевса в свидетели своих слов.

— Ты неустрашим, как львиноголовая Сохмет, как великий Гор, могучий царь, — восхищенно выдохнул молчаливый Сети.

— А ты испугался бы и отступил? — ядовито улыбнулся я.

— Да чтобы я всю оставшуюся жизнь просидел за прялкой! — буркнул нубиец, сверкнув белками глаз.

Я расхохотался, пожалуй, чересчур громко:

— Вот хороший ответ!!! Кто-то думает иначе?

— Никто, о, царь царей, — за всех ответил Итти — Нергал.

Остальные кивнули, поддерживая его.

— Тогда завтра вы сами заткнете глотки тем, кто поддастся страху! — приказал я.

— Повинуемся, господин, — выдохнули мои варвары, как один.