Министерство по особым делам - [15]

Шрифт
Интервал

Проведя столько лет в мире страхования, Лилиан уверовала в статистику. Разумеется, случиться может что угодно и с кем угодно, но, если не хочешь, чтобы твою машину угнали, есть кварталы, где ее лучше не парковать. При этом Лилиан оставляла место для возможностей. Когда в молодые годы Кадиш стал приударять за ней, покорил он ее именно своим честолюбием. Мало того, что его мечты не знали границ, он обращал в свою веру и Лилиан. И со времени их первого свидания Кадиш всегда говорил «мы». Во всех его мечтах она была рядом. Лилиан терпеть не могла фотографий светских дам, этаких серых мышек, заполнявших страницы женских журналов: сидят в уголке дивана, скрестив ножки, рядом сытым котом улыбается в объектив муж, сам себя шире, будто слишком близко подошел к камере. Жизнерадостные интервью этих дам бесили Лилиан. Какими, мол, чудесными были трудные годы! У Лилиан имелось на этот счет свое мнение: выдающийся успех и прекрасные достижения приходят к тому, кто совершает ошибки и творит безрассудства, кто эгоистичен и в случае чего готов рискнуть не только собой. Ты успешен – значит, у тебя были лучшие стартовые условия либо тебе просто повезло. Прожив с Кадишем столько лет, сколько и без него, в глубине души Лилиан продолжала верить: он пробьется. И то правда, во что превратится ее жизнь, перестань она в него верить?

Стоило ей с кем-то подружиться, как ей в порыве откровенности задавали один и тот же вопрос: почему она вышла за него замуж? (Лилиан, кстати, тайком нашла раввина – благословить их союз, – которому фамилия Познань была незнакома.) На этот вопрос она всегда отвечала вопросом: о чем вы спросили бы меня, если бы его мечты сбылись?

И даже при том, что из-за смены режима у нее буквально раскалывалась голова, в это нелегкое время она любила его еще крепче.

– Мои услуги им пока не требуются, – говорил Кадиш, – но едва они почувствуют себя настолько в безопасности, что смогут назвать свои фамилии, пусть и шепотом, меня завалят работой. Это правительство смотрит на вещи раз в пятьдесят шире, чем прежнее, и цивилизованный класс сплотится вокруг него. Чтобы примкнуть к нему, люди будут готовы заплатить мне столько же и в пятьдесят раз больше.

– Надеюсь, ты прав, – соглашалась она.

– Когда по ночам станет спокойнее, я выполню заказ доктора – тогда посмотришь, сколько денег я принесу. На их стыде я сколочу целое состояние.

Он стоял на пороге новой жизни и вел себя соответственно. В последние недели Лилиан, приходя домой, видела, что Кадиш побывал и в овощной, и в мясной лавках. Она открывала дверь – в корзиночке поверх салфетки лежали португальские сдобы. Кадиша она находила в кухне, на столе стоял захватанный жирными пальцами бокал вермута, а сам Кадиш колдовал над сковородой с длинной ручкой, переворачивал крокеты. Он даже самостоятельно разморозил холодильник. На Кадиша было не нарадоваться, он расточал комплименты и поцелуи и хоть и продолжал смотреть часами футбол, но смотрел, не распластавшись трупом на диване, а сидя, подавшись поближе к телевизору, что-то мурлыча себе под нос и пошучивая.

Лилиан несколько смущало, что общество сына радовало ее ничуть не меньше. Приятно было видеть, что Пато вырос не совсем уж бесчувственным. В это непростое время он и впрямь стал прислушиваться к матери. Старался не приходить домой поздно, не говорить долго по телефону. По утрам поднимался рано, как все порядочные люди, шел в магазин за свежей выпечкой. Поспевал к семейному ужину и не слишком цеплялся к отцу, а тот не слишком цеплялся к сыну. Чтобы не разочаровываться, никаких радужных надежд Лилиан не питала, но если забыть о финансовых тисках, из-за которых над ними висела угроза оказаться на улице, о политическом бардаке, из-за которого им приходилось сидеть взаперти, это был один из лучших периодов в их жизни. Притом что долги, угрозы и все беды навалились скопом, Лилиан стала видеть и светлую сторону. Крыша над головой есть. Еда на столе есть, вокруг стола – ее семья. Худо-бедно, а все не так плохо. А если тревога и накатывала, то лишь вот по какому поводу: зачем она потратилась на новую дверь?

Пато был у Рафы – здесь их компания обычно и тусовалась. Мать Рафы давно решила для себя: лучше принять образ жизни детишек, так они не будут убегать из дома. Впрочем, что касается материнских прав, она понимала, что ей придется пойти на жертвы. Они курили гашиш в ее гостиной, тискались на ее диване. Она не могла пройти в туалет или оставить на столе деньги. Не раз ей доводилось видеть незнакомую девицу в своем платье, так что при первом знакомстве она всегда засекала, в чем они пришли.

Квартира была небольшая, чуть меньше, чем у Пато, а при том, что, кроме сына, здесь жили ее отец и дочь, квадратных метров на нос приходилось и того меньше. Детям отдали спальню, куда она поместила двухъярусную кровать плюс две выдвижные, по одной с каждой стороны. Здесь спали Рафа, его сестра Муфи, ее отец – их дед, – он въехал сюда вскоре после того, как ушел ее муж. Дети считали, что для своих восьмидесяти двух лет дед – сосед не самый плохой. Он спал как сурок и не претендовал на письменный стол у четвертой стены.


Еще от автора Натан Энгландер
О чем мы говорим, когда говорим об Анне Франк

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ради усмирения страстей

В прозе Натана Ингландера мастерски сочетаются блестящая фантасмагория и виртуозное бытописательство. Перед нами, как на театральных подмостках, разворачиваются истории, полные драматизма и неповторимого юмора. В рассказе «Реб Крингл» престарелый раввин, обладатель роскошной бороды, вынужден подрабатывать на Рождество Санта-Клаусом. В «Акробатах» польским евреям из Хелма удается избежать неминуемой смерти в концлагере, перевоплотившись в акробатов. В уморительно смешном рассказе «Ради усмирения страстей» истомившийся от холодности жены хасид получает от раввина разрешение посетить проститутку. И во всех рассказах Натана Ингландера жизненная драма оборачивается человеческой трагикомедией.


Кадиш.com

Новый роман известного американского прозаика Натана Ингландера (род. 1970) — острая и ироничная история о метаниях между современной реальностью и заветами предков. После смерти отца герой принимает прагматичное решение — воспользоваться услугами специального сервиса: чтение заупокойной молитвы по усопшему. Однако переложив на других эту обременительную обязанность, он оказывается в положении библейского Исава, что продал первородство за чечевичную похлебку. И теперь ни любовь к семье, ни здравый смысл, ни нужда — ничто не остановит его в попытке обрести утраченное, а заодно и перевернуть вверх дном жизнь прочих персонажей.


О чем мы говорим, когда мы говорим об Анне Франк

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ужин в центре Земли

В секретной тюрьме посреди пустыни Негев содержится безымянный узник Z. Кто он и почему находится здесь уже более десяти лет? Разматывая фабулу от конца к началу, переплетая несколько сюжетных линий, автор создает увлекательную головоломную историю, главную роль в которой играют превратности любви и катастрофические последствия благих намерений. «Ужин в центре Земли» — это роман о шпионских играх и любовных интригах, о дружбе и предательстве, о стремлении к миру и неразрешимом военном конфликте.


Рекомендуем почитать
На пределе

Впервые в свободном доступе для скачивания настоящая книга правды о Комсомольске от советского писателя-пропагандиста Геннадия Хлебникова. «На пределе»! Документально-художественная повесть о Комсомольске в годы войны.


Неконтролируемая мысль

«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.


Полёт фантазии, фантазии в полёте

Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».


Он увидел

Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.


«Годзилла»

Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.


Меланхолия одного молодого человека

Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…