Милый пленник - [40]

— Примите мои извинения, леди Пирсон, — прервал он ее, а потом, горько усмехнувшись, добавил: — Я выставил себя на посмешище. Должен признать, со мной это случается крайне редко.

— Мистер Феррингтон, вы ни в чем не виноваты…

— Я не согласен с вами, — сказал Джеймс, отвернувшись. «Я не могу смотреть на нее. Она так прекрасна, просто ослепительно прекрасна», — подумал он. Ему было и больно, и досадно стоять здесь, так близко от нее, после того, как он оскандалился.

Джеймс никогда не брался за дело, если не был уверен в успехе. Но сегодня он впервые потерпел неудачу. Ему отказала женщина. Он всегда знал, чего хочет, — вот и сейчас он вдруг с удивлением понял, что хочет Кэролайн Пирсон, и это не на шутку встревожило его.

Он стоял в комнате, наполненной ароматами цветов, которые он с такой любовью выбирал для нее. Мелкий дождик стучал в оконное стекло, и ему казалось, что этот дождь, словно стена, отделяет их от остального мира. Да, Каллео был прав. Карма, потребность, жажда, желание — все это, соединившись вместе, нахлынуло на него, захватило, словно бешеный поток, и куда-то понесло.

— Я не верю, что вы не чувствуете притяжения, возникшего между нами, — сказал он хриплым, взволнованным голосом, заставив себя посмотреть на Кэролайн.

Казалось, ее удивили его слова, и Джеймс подумал, что она согласна с ним. При мысли об этом у него даже сердце стало биться чаще. Однако потом, к его горькому разочарованию, он понял, что ошибся. Сначала Джеймс увидел это в ее ясных серых глазах, а потом она подтвердила это словами.

— Между нами ничего не может быть, мистер Феррингтон, — сказала Кэролайн. — От вас мне нужно только одно — я хочу, чтобы вы вернули документы на мой дом.

«Ты лжешь!» — хотелось крикнуть ему, однако он сдержался. Он и так выставил себя полнейшим болваном.

— К сожалению, я не могу выполнить вашу просьбу. Видит бог, он не хотел говорить этого. Слова как-то сами вырвались у него.

— Но почему? — удивленно посмотрев на него, спросила она.

«Потому что это единственная ниточка, которая связывает нас, и я не хочу ее разрывать. По крайней мере, сейчас», — подумал Джеймс.

— Я выиграл ваш дом в карты. Это была честная игра. Теперь этот дом принадлежит мне.

Кэролайн вспыхнула от гнева, и Джеймс увидел еще одну сторону этой женщины, ставшей для него наваждением.

— Вы не можете так поступить! — задыхаясь от волнения, воскликнула она. — Я этого так не оставлю.

— К сожалению, вы уже ничего не сможете сделать, — выпалил он. Джеймс хотел как можно быстрее уйти. Ему необходимо было понять, что же заставило его совершить такой опрометчивый поступок.

Однако она загородила ему дорогу.

— И что же вы собираетесь делать с моим домом? Вы богатый человек. Зачем вам это маленькое жилище? Неужели вы хотите продать его и положить деньги в свой и без того полный сундук?

— Я не намерен продавать этот дом.

Презрительно прищурившись, Кэролайн посмотрела на него и сказала:

— И я тоже не намерена продаваться.

Джеймс вздрогнул, словно его с размаху ударили по лицу. И сразу понял, что его поспешное заявление будет иметь такие последствия, о которых ему придется пожалеть. Однако Джеймс Феррингтон не привык сворачивать с выбранной им дороги. К тому же ему не хотелось отказываться от Кэролайн.

— В таком случае нам с вами больше не о чем разговаривать, — холодно произнес он.

Она не ответила и только смерила его вызывающим взглядом. Гордая и неприступная богиня. Он надел шляпу и, поправив ее, сказал:

— До свидания, леди Пирсон.

Кэролайн даже не шелохнулась. Она стояла на месте как прикованная, а ее лицо казалось застывшей маской гнева и ярости. Обойдя ее, он вышел из гостиной и покинул дом.

Кэролайн слышала, как за ним закрылась парадная дверь. После этого она еще несколько минут неподвижно стояла на месте, а потом медленно подошла к письменному столу и, размахнувшись, сбросила на пол все вазы с цветами. Звук льющейся воды привел ее в чувство.

— О Боже! — пробормотала она и побежала на кухню.

Там, в кладовой, Джаспер хранил тряпки. Увидев ее, слуга моментально схватил нож, делая вид, что чистит к обеду картофель. «Интересно, он слышал весь наш разговор?» — глядя на него, подумала Кэролайн.

Вернувшись в гостиную, она быстро вытерла воду с письменного стола, а потом, став на колени, вытерла пол.

В том, что в ее гостиной такой беспорядок, виноват этот мерзкий грубиян Джеймс Феррингтон. Да, он хам, негодяй и подлец. Кэролайн излила свой гнев, и ей стало легче. «Это даже хорошо, что он оказался мерзавцем. Теперь я легко смогу подавить в себе мучительно-сладкие чувства и желания», — подумала она.

Кэролайн медленно поднялась на ноги. Она уже испытывала эти чувства. Это было сразу после свадьбы. И она попыталась вспомнить, что чувствовала до того, как вышла замуж, в то время, когда Трамбалл ухаживал за ней. Однажды она даже позволила ему поцеловать себя. Это случилось в тот вечер, когда объявили об их помолвке. Поцелуй предвещал страсть — страсть, которая так и не возникла после того, как они поженились. Это был первый и единственный страстный поцелуй, который подарил ей Трамбалл.

Он относился к жене как к вещи. Его грубое и жестокое обращение убило в ней и желание, и любовь, и нежность — словом, все те чувства, которые она испытывала к нему до свадьбы.