Милый муравей - [11]

— Что это значит?

— Это значит, что завещание утверждено. Хотя оценка имущества еще не проведена. Как у вас с деньгами?

— Нормально. Бабушка после своей смерти завещала мне дом, но я его продала.

— Вам придется здесь немного задержаться.

— Я не тороплюсь.

— В Перте вы пробудете два-три дня, чтобы оглядеться. Потом начнутся наши приключения. Вас это устраивает?

— Наши, говорите вы?

— Ну, вы же не можете ехать одна.

— Звучит заманчиво. — Джейн посмотрела по сторонам. — Как красиво!..

— Удивительное место, — заметил я. — Один из самых удаленных городов мира — на краю миллиона квадратных миль, — а вы попробуйте припарковать машину.

— Вам не нравится Перт?

— Нет, я люблю его, — ответил я. — Просто мне не нравится то, что с ним происходит. Небольшая кучка самых богатых людей захватила целый штат и делает фактически то, что им удобно и нужно.

Я не старался ни в чем убедить ее, она выглядела слишком счастливой и умиротворенной. Пока я вел машину мимо гигантских деревьев, ища место, где бы ее можно оставить, Джейн любовалась солнцем и блеском воды реки Суон. Затем мы прошли к ресторану, расположенному в Кингс-парке, одном из здешних мест, что успокаивают душу. Я был в достаточной степени австралийцем, чтобы показать Джейн красоты своей страны. Поэтому мы уселись за столик, стоящий среди больших деревьев в тени виноградной лозы, откуда открывался вид на город и реку, по которой медленно и величаво проплывали яхты, сновали юркие лодки и неторопливо ходил паром. Все, что мы заказали на обед, было местное: от авокадо, ананасов и бананов до мяса даров океана и белого виноградного вина. Вокруг все было сочно-зеленым и блестело от влаги. Воздух казался абсолютно прозрачным, виднеющиеся вдали очертания зданий — ясными и четкими. Если вам нужна идиллическая картина, лучшего места не сыщешь.

— Где, — спросила Джейн, хрустя вкусными сухариками особого приготовления, — где та красная пыль, о которой так часто говорят?

— В понедельник, — ответил я, — вы увидите столько красной пыли, что этих воспоминаний вам хватит на всю жизнь.

Итак, в понедельник мы сели в самолет компании «Ансет», выполняющий рейсы до Дарвина (Северная территория), с остановками в старом порту Брум, в Дерби и Кунунурре, куда мы, собственно, и летели. Почему «мы»? На это было две причины: во-первых, Банбери сказал мне по телефону: «Докажи этой англичанке, что Австралия не для проклятых англичан»; во-вторых, север есть север, там могут возникнуть дела, связанные с выполнением завещания. Мэри Эллен Грин могла иметь в Кунунурре иди Виндхэме своего адвоката. Возможно, остались счета за продажу продовольствия в Стринджер Стейшн.

По мере того как мы летели на север, земля становилась все более грязно-красной, а час спустя ландшафт, простирающийся в бесконечность, был уже сплошь багровым. Благословенная вода всегда смягчала жару аэропортов. В Бруме это был Индийский океан, в Дерби — Кинг-Саунд — тоже много воды, а в Кунунурре нас встречает озеро Кей, вдали же виднеется рукотворное озеро Эргиль. Все выглядит очень красиво и заманчиво.

Но — жара!!

Она бьет по голове подобно дубинке. Пару минут назад капитан пробубнил ворчливым голосом, что температура 34 градуса и над Кунунуррой яркое солнце и чистое небо. Звучало привлекательно. Но если умножить названное число на два и прибавить к результату тридцать, получите 98 градусов по Фаренгейту плюс палящее солнце. Я посмотрел, как Джейн шагнула из атмосферы кондиционированного воздуха на раскаленное шоссе, и сам с неохотой вышел следом из относительного комфорта в духоту.

— Скорее! — приказал я. — В здании будет прохладнее.

Там нас ожидала не только прохлада, но и невысокий седой мужчина, он быстро вычислил нас, оглядев всех прибывших, и, протянув руку, подошел.

— Джон Клоуз? Добрый день. Я Блэй Стейнби, — представился он.

Мы познакомились, пожали друг другу руки. Это был пилот, предоставленный нам авиакомпанией.

Разговаривая, Стейнби сильно гримасничал. Улыбка не сходила с его губ, демонстрируя зубы, число которых было, однако, невелико.

— Вы англичанка, леди? Я тоже. Очень приятно встретить соотечественницу, к тому же такую красивую. Выпейте немного, — продолжал болтать он. — Вода, кока, пиво. И стойте в укрытии. Не позволяйте этому яркому золотому ублюдку добраться до вашей кожи. — Он повернулся ко мне: — Когда отлет?

— Мы можем лететь хоть сейчас, — ответила за меня Джейн. — Здесь нас ничто не держит.

Стейнби с сомнением посмотрел па нее и вопросительно — на меня. Я кивнул:

— Кстати, это новая владелица Стринджер Стейшн.

Стейнби покачал головой:

— Вы очень упорная, леди. Чувствую, Стринджер Стейшн ждут перемены.

— Вы знаете Стринджер Стейшн?

— Нет, ни разу не приземлялся там. Она никогда не покидала ферму, старая миссис Грин.

— Совсем?

— По крайней мере я об этом не слышал, хотя живу здесь двадцать три года, еще с тех времен, когда Кунунурра была маленьким детенышем. — Стейнби снова показал свои редкие зубы. — Городок совсем молодой, основан в шестидесятых.

— А как с продовольствием? — поинтересовался я. — Не знаете, каким образом она получала...

— Здесь, парень, все всё знают. Там есть один коренной австралиец — абориген. По-моему, он что-то вроде управляющего. Ездил туда-сюда на грузовике. Очень старый.