Милый Ханс, дорогой Пётр - [41]
– Заметано! – отозвался вслед Карабас.
Догнала:
– А за мной чего ж, не за Иркой своей?
Вдруг в ярости на него даже. И к себе за плечи развернула. Мужчина кто из них?
– Нет, вот звала я тебя? Звала, ты скажи? Что в общагу ко мне, из душа голую!
– В халате!
– А в комнате душил кто? Да присосался! Никуда вообще от тебя!
Что и сказать, не знал.
– Ну, реактор.
Рассмеялась, ждала:
– Опять с реактором своим! Да забодал! Ну, ты всех уже! Так хиляй, чего ж ты, раз реактор? Сам-то? Давай!
Молчал Кабыш. И тоже отвернулась Вера, лицо вдруг горько пряча.
– Прибежал! А до реактора тоже жизнь была!
– Видел я твою жизнь. С бородой она.
Тихо рядом теперь стояли, близко. В закутке далеко лабухи смеялись, ничего им.
– Если б не каблук… – сказал Кабыш.
– Сломался он, Валик.
Нет, из двоих мужчиной он был. Бутылки на пол свои поставил наконец. И раздевал уже, в платье проклятом путался концертном. Да сдирал подряд всё, и на руки скорей подхватил, сама подпрыгнула. Но поехала стена вдруг у певицы за спиной, ящики с тарой пустой. И на пол повалились они под посуды грохот, и засмеялась Вера:
– Салют прощальный!
Не каблук, так стена, всё одно. Что снять успел, на себя впопыхах натягивала.
– Эх ты!
И по коридору пошла, всё.
Разжимал Петро с бутылками руки, опять, что ли, заклинило.
– Ну-ка! Ё-моё, клешни! Да чего такое! Ты отпустишь, нет?
Отнял, силу всю немалую применил. И к столу быстрей Кабыша подтащил. Всего заклинило, не руки только.
Выпили. Полез Кабыш с объятиями, он теперь. И Петро отбивался, уговаривал, его очередь:
– Ладно, ты чего? Да понял я, что темнишь. Что ж, не понял тогда, думаешь? Да сразу! И что вот придешь рано-поздно, знал, а куда ж ты денешься!
– Так жахнет опять! Горит, сука!
– Может!
– И чего?
Не знал Петро, еще скорей налил.
– Да пришел ты, главное, вот чего!
И отпустило Кабыша за руками вслед.
– Это как это ты тогда понял?
– Так ты был и есть темнило!
– А приду что, не денусь?
Опять Петро налил, по третьей уж сразу:
– Ну, ты вот… такой. Соврешь и каешься.
И головой закрутил Кабыш, вокруг уже смотрел. На Петро рядышком, на людей в переполненном зале, увидел. И на Петро опять. Вот дружба она и есть, отпускает когда.
И у стола кореша все, и не присели даже, не до того. Тут же и музыка заиграла, “Пульсар” опять на пятачок свой вышел. И Кабыш к сцене рванулся, совсем уж полегчало. Нет, догнал в толпе Петро, начеку был:
– Ух, какой! Ну, смотри у меня!
Упирался Кабыш, в объятиях вертелся зря могучих:
– Да как гондон меня!
– Кто?
– Они!
И за столом еще смеялся, за живот хватался:
– Пустых чешут!
Не понравилось Петро, не понял даже.
– Так свои ж все, нет? Родные? Свои ж ребята! – И обиделся совсем: – А чего ж, Валерка, пустые даже если? Не люди, что ли?
И Кабыш полез снова:
– Ладно, Петро!
Не успел Петро огорчиться:
– Ё-моё, Валерка, нормально!
– Прорвемся!
– А нет, что ли?
Как уж подбодрить друг дружку, не знали, на ногах стояли еле. И Петро на гора выдал, постарался:
– Даже тысяча рентген не положат русский член!
Подмигивали с улыбочками, за стол уже хватаясь.
– А насчет члена, – сказал Кабыш.
– Ну-ка!
– У Ларки что – бемоль, как?
– Какой такой?
– По-нашему “живот”.
– И чего? – спросил Петро.
Срезал кореш. Рюмку как раз Петро поднял, а тут под руку он. Нет, проглотил. И как приступ у него вдруг, закуску со стола хватать стал, пихал в рот ненасытно, из ушей лезла. Сам Кабыш испугался, на аппетит его волчий глядя.
Бросился в толчею Петро, быстрей Лару свою схватил, к себе прижал. И в толпе пропали, зря Кабыш высматривал. У стола он остался ждать, возле бутылок на посту.
Но не вытерпел потом, побежал тоже. Нырнул скорей к Петро опять в объятия, а заодно и Лара приласкала, перепало и ему нежности. Еще к себе в движении притянули, и близко он лица их видел – ни печали, а тревоги и подавно. А потом глаза молодожены прикрыли блаженно, и Кабыш прикрыл тоже. Втроем танцевали, лбами прижавшись, и порознь еще, музыка когда разлучила. И вскрикивал со всеми Кабыш, извивался, “Пульсару” махал, чтобы жару больше поддал.
Проснулся, глаза всё не открывал, хоть о нем говорили. Вот о нем потому что.
– И в Гомеле Джонни вдруг! Доброе утро! Ну, с ума сойдет!
– И свадьба опять!
– Да похороны! До свадьбы подожди, жмур еще у нас, программа! И просыпается Джонни наш…
– Ох, дятлы какие! Этот, значит, стучит, тот под крыло голову, по очереди! Вот чего Джонни Карабас приволок, сменщика он, сговорились!
– Так не я, чего я? Колян вот! Подобрал, мертвый совсем был! Ну, с Коляном вместе мы!
– Да куда ж денешься от Джонни!
Вера только знала, что не спит он. Голову его на коленях держала. Увидел над собой рядом лицо ее Кабыш, в глазах радость. И темно стало опять: это в губы она его поцеловала.
А как прояснилось снова, реактор в огне увидел, громадой над “Пульсаром” навис. Близко вдруг в катере они, коварно река изогнулась.
И притихли, мотор уже не перекрикивали.
Колян-гитарист сказал:
– А всё одно цирроз. Ну, пяток, сколько лет еще? Да так на так получается!
И клавишник закричал, и сейчас на пару они:
– Да вы чего! Наоборот! Тараканов рады не берут! Только лучше еще нам! Вообще живые вечно!
А басист, звено слабое, от реактора руками все прикрывался, будто прикрыться мог.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя кинодраматурга Александра Миндадзе широко известно зрителю. Творчество его отличает острое чувство современности, глубокий психологизм, умение в яркой метафоричной форме рассказать о сегодняшней жизни. Фильмы, снятые по его сценариям режиссером В. Абдрашитовым, — «Парад планет», «Остановился поезд», «Плюмбум», «Слуга» и другие — привлекают внимание и критики и многочисленных зрителей, вызывают дискуссии у нас в стране и за рубежом. Издание иллюстрировано. Для широких кругов читателей.
Симона всегда знала, что живет в приемной семье, и ее все устраивало. Но жизнь девушки переворачивается с ног на голову, когда звонит ее родная мать и предлагает встретиться. Почему она решила познакомиться? Почему именно сейчас? Симоне придется найти ответы на множество вопросов и понять, что значит быть дочерью.
В настоящее время английский писатель Роальд Даль является хорошо известным для русскоязычных читателей. Его много переводят и издают. Но ещё относительно недавно было иначе… В первой половине 90-х, во время одного из моих визитов в Германию, мой тамошний друг и коллега рассказал мне про своего любимого в детстве писателя — Роальда Даля, и был немало удивлён, что я даже имени его не знаю. На следующий день он принёс мне книгу на английском и все мои вечера с этого момента заполнились новым писателем.
Быт и нравы Среднего Урала в эпоху развитого социализма. Занимательные и поучительные истории из жизни послевоенного поколения. Семья и школа. Человек и закон. Тюрьма и воля. Спорт и характер. Становление героя. Содержит нецензурную брань единичными вкраплениями, за что и получила возрастное ограничение, но из песни слов не выкинешь. Содержит нецензурную брань.
Донбасский шахтерский город, жители которого потомственно занимаются угледобычей, оказывается на линии противоборства двух враждующих сторон. Несколько совершенно разных людей: два брата-шахтера, чиновник Министерства энергетики и угольной промышленности, пробившийся в верхи из горных инженеров, «идейный» боец украинского добровольческого батальона, полковник ВСУ и бывший российский офицер — вольно или невольно становятся защитниками и разрушителями города. Книга содержит нецензурную брань.
Поппи получает в наследство от бабушки цветочный магазинчик в маленьком портовом городе. И это звучит прекрасно, вот только она ненавидит цветы, романтику и сантименты. К тому же все считают ее безответственной, никто не верит в то, что она справится с таким подарком. Поппи сгоряча хочет продать магазин, но, когда приезжает в город уладить дела, ее решимость тает. Магазинчик окутан тайнами, местные жители поговаривают, что букеты, которые они там покупают, творят чудеса и исполняют желания. Поппи сначала не верит в такую ерунду, но потом в ее жизни начинают происходить необъяснимые и совершенно удивительные вещи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Антон Долин — кинокритик, главный редактор журнала «Искусство кино», радиоведущий, кинообозреватель в телепередаче «Вечерний Ургант», автор книг «Ларе фон Триер. Контрольные работы», «Джим Джармуш. Стихи и музыка», «Оттенки русского. Очерки отечественного кино». Современный кинематограф будто зачарован советским миром. В новой книге Антона Долина собраны размышления о фильмах, снятых в XXI веке, но так или иначе говорящих о минувшей эпохе. Автор не отвечает на вопросы, но задает свои: почему режиссеров до сих пор волнуют темы войны, оттепели, застоя, диссидентства, сталинских репрессий, космических завоеваний, спортивных побед времен СССР и тайных преступлений власти перед народом? Что это — «миражи советского», обаяние имперской эстетики? Желание разобраться в истории или попытка разорвать связь с недавним прошлым?
Антон Долин — журналист, радиоведущий, кинообозреватель в телепрограмме «Вечерний Ургант» и главный редактор самого авторитетного издания о кинематографе «Искусство кино». В книге «Оттенки русского» самый, пожалуй, востребованный и влиятельный кинокритик страны собрал свои наблюдения за отечественным кино последних лет. Скромно названная «оттенками», перед нами мозаика современной действительности, в которой кинематограф — неотъемлемая часть и отражение всей палитры социальных настроений. Тем, кто осуждает, любит, презирает, не понимает, хочет разобраться, Долин откроет новые краски в черно-белом «Трудно быть богом», расскажет, почему «Нелюбовь» — фильм не про чудовищ, а про нас, почему классик Сергей Соловьев — самый молодой режиссер, а также что и в ком всколыхнула «Матильда».
Ираклий Квирикадзе, культовая фигура российского кинематографа, автор сценариев к фильмам “Кувшин”, “Пловец”, “Лунный папа”, “1001 рецепт влюбленного кулинара”, “Лето, или 27 потерянных поцелуев”, преподаватель Высших курсов сценаристов и режиссеров, постоянный автор журнала “Story”. В последние годы живет в Москве, работает в США, Франции, Германии, Грузии и России.В книге “Мальчик, идущий за дикой уткой” в поэтичной и одновременно эксцентричной манере, столь близкой его искусству, он рассказывает о своей жизни и о кино: старый Тбилиси, Москва, Лос-Анджелес, Нью-Йорк, Мальта; Сергей Параджанов, Федерико Феллини, Милош Форман, Пьер Ришар, Никита Михалков, Георгий Данелия, Рустам Хамдамов…