Милюков - [3]

.

Только первому десятилетию эмиграции Милюкова (несмотря на более общий заголовок) посвящена книга С. А. Александрова, сосредоточившего внимание в основном на его деятельности в газете «Последние новости», причем автор много внимания уделяет освещению смежных сюжетов, порой имеющих к Милюкову отдаленное отношение^{11}.

Из многочисленных статей, дающих краткие обзоры жизни и деятельности П. Н. Милюкова, надо выделить работу А. Н. Медушевского, в которой автор пытается проследить теоретические взгляды ученого и политика, его формирование и развитие как государственника — теоретика и практика. Узкой, но весьма важной для биографии Милюкова теме — его балканским, в частности болгарским, связям, участию в международной комиссии, расследовавшей причины и последствия Балканских войн, посвящена статья М. А. Бирмана^{12}, который также является автором нескольких статей о деятелях, сотрудничавших с Милюковым в эмиграции.

Жизни и творчеству Милюкова и связанным с ними сюжетам были посвящены несколько научных конференций, наиболее значительные из которых состоялись в 1999 и 2009 годах в Москве^{13}.

В постсоветской России в Москве и других городах защищен ряд кандидатских диссертаций о разных аспектах деятельности и творчества Милюкова. Некоторые из них были опубликованы в качестве монографий^{14}.

О П. Н. Милюкове рассказывают авторы ряда публицистических статей разного уровня, из которых наиболее весомы публикации И. Архипова (правда, приводимые в них факты известны из предыдущих работ)^{15}.

Для изучения биографии нашего героя полезны работы по истории либерального движения в России, в частности о Конституционно-демократической партии. Интересны в этом отношении сборники, в которых предприняты попытки осмысления российского либерализма как философско-социологического течения, сопоставления российского и западного либерализма, оценки деятельности кадетской партии, ее идеологии и программы. Из статей, опубликованных в этих сборниках, следует выделить основанную на архивных материалах работу О. В. Будницкого, посвященную одной из наиболее острых дискуссий в эмиграции между Милюковым и другим бывшим видным кадетским деятелем Василием Алексеевичем Маклаковым об истории кадетской партии, о степени правильности принимавшихся ею решений и т. д.^{16}

Наряду с серьезными и объективными исследованиями и популярными статьями, посвященными сложному и противоречивому научному, общественному, политическому пути Милюкова, подчас встречаются материалы исключительно публицистического характера, авторы которых знакомы с биографией Милюкова в пределах компьютерных энциклопедий, но не жалеют язвительных слов в его адрес. Внимательно ознакомившись с публикациями такого рода, убеждаешься, что их гнев направлен на Милюкова в силу того, что он стремился повести свою страну по конституционному пути, в основном избегая слишком резких рывков и катаклизмов, понимая, что таковые могут быть чреваты кровью и поворотом развития вспять.

Приведем лишь один пример. К. Александров в статье под характерным названием «Павел Милюков: Доктринер, не умевший ждать»^{17} дает заглавному герою нелестную характеристику: «[Он был] прагматиком и сухим рационалистом, чтобы увидеть в русском прошлом нечто живое и ценное, кроме непрерывной цепи бессмысленных неурядиц. Россия для Милюкова навсегда осталась непонятной и окраинной частью европейской цивилизации, оторванной и изолированной от «метрополии» в силу исторических катаклизмов. Соответственно, рецепт социального исцеления лежал на поверхности. Россию следовало лишь наделить естественными и непременными европейскими атрибутами — парламентом и конституцией, всеобщим избирательным правом и состязательностью политических партий, чтобы окончательно преодолеть многовековой разрыв Востока и Запада».

Любому специалисту, да и обычному читателю, который хотя бы мельком знаком с трудами Милюкова, должна быть ясна не просто надуманность таких эскапад, а их противоречие тому, о чем выдающийся историк и политик думал и писал. Он отнюдь не видел в российской истории цепь неурядиц, родная страна никогда не рассматривалась им как окраина западной «метрополии». Милюков стремился выявить закономерности развития России, полагая, что они при всём своеобразии сходны с законами развития западного общества. Именно это относительное (для К. Александрова абсолютное) западничество Милюкова и есть главная причина презрительного отношения к нему автора статьи.

Такие выпады, по счастью, остаются исключением. Добротная литература о Милюкове продолжает выходить. В единственной историографической статье М. А. Бирмана определены некоторые проблемы, которые всё еще предстоит решить: оценка трудов Милюкова по истории России XX века, вклад в изучение русской культуры, в частности литературы, международные научные и общественные контакты, пребывание в заключении в 1901–1902 годах, отношение к советско-германскому договору о ненападении 1939 года^{18}.

В предлагаемой читателю книге мы постараемся в меру своих сил осветить и названные вопросы. Но главная наша задача — представить читателям последовательный очерк жизни и деятельности П. Н. Милюкова во всех основных направлениях: научном, политическом, общественном, литературном. Мы попытаемся также дать представление о личной жизни П. Н. Милюкова, хотя он, решительно отделявший личные дела от общественных, изо всех сил старался, чтобы подробности того, что, по его мнению, не относилось к «публичности», оставались за семью замками.