Милые лжецы - [31]

Дэвина не позволила ему продолжить, прижав ладони к его лицу и закрыв рот жарким, зовущим поцелуем.

Клеменс ответил со страстью, немедленно воспламенившей обоих. Желание, давно горевшее и неудовлетворенное, вылилось в бурные, опустошающие объятия, заставившие Дэвину забыть обо всем на свете.

Сейчас для нее существовал один Клеменс. Клеменс и его ласки, которых она долго была лишена. Его руки на ее теле, его поцелуи на ее губах — вот чего хотела Дэвина. Вчера, сегодня, всегда…

— Клеменс, Клеменс, я люблю тебя, — выдохнула она между двумя головокружительными поцелуями. — Пожалуйста, никогда больше не оставляй меня!

— О Дэвина! — Клеменс приподнял ее мягкий кашемировый пуловер и прижался губами к розовым соскам. — Дэвина, что ты со мной делаешь?

Где-то в доме хлопнула дверь.

Клеменс очнулся и растерянно посмотрел по сторонам.

— Дорогой. — Дэвина хотела вновь привлечь его к себе, но опоздала. Колдовство исчезло.

— Нет! — резко заявил Клеменс. Он вскочил на ноги и отпрянул от нее на несколько шагов, словно боясь собственных страстей. — Нет никакого смысла, Дэвина! — в отчаянии воскликнул он. — Мне нужна жена, которая будет довольна тем, что я могу ей предложить, то есть этой фермой. Ты хочешь сделать карьеру, а я — создать семью. У тебя впереди вся жизнь, а я стою на пороге старости. Тебе нужны вечеринки, забавы, успех, а я ищу домашний очаг, покой и уют. Нет, Дэвина! — Он покачал головой. — Я не хочу еще раз повторить то, что пережил с Майрой. Все, о чем я мечтаю, это тихая жизнь вдвоем, пара детишек и моя работа. Женщина, на которой я, возможно, женюсь, должна заранее принять эти условия.

— И где ты собираешься ее найти? — спросила, теряя надежду, Дэвина.

Клеменс ссутулился и пошел к двери. Там он остановился и посмотрел на Дэвину, все еще сидящую на полу.

— Не знаю, Дэвина, — негромко сказал он. — Но лучше я останусь один, чем опять свяжу себя с женщиной, которая сбежит через год, потому что ей необходимо реализовать себя.

— Проклятый идиот! — всхлипнула Дэвина. Боль, вызванная его отказом, словно злая дикая кошка набросилась на нее, терзая когтями ее душу. — Уходи, убирайся, ищи себе си-дедку. Но не удивляйся, если станешь с ней старым и седым!

Клеменс ничего не ответил.

Дэвина слышала, как он тяжело поднимался по лестнице на второй этаж. Потом хлопнула дверь, и вслед за этим надвинулась безразличная, свинцовая тишина, угрожавшая раздавить Дэвину.

Под веками жгло от тысячи непролившихся слезинок, но она не хотела плакать, нет, только не здесь и не сейчас. Может быть, позже, когда отступит боль, парализовавшая ее изнутри.

В ней все застыло и заледенело. Но она заставила себя встать и выйти из комнаты.

У себя в спальне Дэвина сняла со шкафа дорожную сумку и начала спокойно и аккуратно ее упаковывать.

— Что случилось? — Голова Кармен поднялась из вороха подушек.

— Я еду домой, — объяснила Дэвина, испытывая странное спокойствие, которое вдруг снизошло на нее.

— Но почему? — Кармен, выпрямившись, уже сидела на кровати.

Дэвина закрыла молнию на сумке и пошла в ванную.

— Я еду домой, — повторила она ровным голосом, складывая в косметичку туалетные принадлежности. — В Джениву. Ты знаешь, что в следующем месяце мы даем большой концерт. Репетиции к нему уже начались. Пора и мне снова заняться своей работой.

— И ты вспомнила об этом именно сейчас, в половине первого ночи? — спросила Кармен с нескрываемой насмешкой в голосе. Она успела вылезти из кровати и стояла в дверях ванной комнаты. Темные глаза следили за действиями Дэвины со смесью удивления и неудовольствия, а указательный палец нервно наматывал локон черных волос.

— Да, — холодно ответила Дэвина. — Именно сейчас, в половине первого ночи. Я хочу уехать отсюда, и немедленно. В Джениве меня заждались.

— Ну конечно. — Кармен оставила свои волосы в покое и присела на край ванны. — Роберт, Саймон и этот — как его? — да ладно, неважно, в общем, все сидят как на иголках в вашем спортзале и ждут, когда настанет день и ты приедешь из Кобурна. Ладно, Дэвина, не мели ерунду. Скажи правду. Что произошло?

— Ничего особенного. — Дэвина застегнула молнию на чемоданчике. — Я просто не хочу больше встречаться с твоим отцом.

— Ага, — насторожилась Кармен. Она сползла с края ванны и последовала за Дэвиной, которая вернулась в комнату. — А каким образом ты намереваешься вернуться в Джениву?

— Автостопом. — Дэвина взяла в руки свой багаж. — Кто-нибудь меня подберет.

Кармен покачала головой.

— Ты возьмешь «остин», — не терпящим возражений голосом распорядилась она и стала так похожа на Клеменса Вентуру, что у Дэвины болезненно сжалось сердце. — Я так хочу, Дэвина, ты меня поняла?

— А как тогда ты вернешься? — Голос Дэвины звучал хрипловато. Из-за бесчисленных сухих слез, из-за тоски и обиды, грызущих душу.

Кармен улыбнулась.

— Со своим папочкой. Сейчас он все что угодно для меня сделает. — Она подошла поближе и дотронулась до руки Дэвины. — Послушай! Сделай мне одолжение. Возьми машину. Я с ума сойду, как только представлю, что ты сидишь в попутном автомобиле с совершенно посторонним человеком. Я хочу хоть что-то сделать для тебя. В последнее время я здорово потрепала тебе нервы.