Милосердие - [3]

Шрифт
Интервал

Колокольников зябко повел плечами, подошел к раскрытому настежь широкому окну и протянул к солнцу руки. Обернулся в сторону Гордея и Людмилы, подставив плечи солнышку и теплу, обескураженно промолвил:

— Какая жуткая вещь! Да лучше трижды умереть, чем один раз так жить… Взгляните вокруг: какая красота и очарование! — Помолчал, успокаиваясь и углубляясь в раздумья. — Да, Люда-Мила, мне помнится, что Андрей благоволил к тебе. Отсекла?

Смутилась Людмила Михайловна, но все же посмотрела в глаза Даниле Романовичу и шутливо ответила:

— Наверное, я не смогла внушить ему настоящую страсть: он не стал бороться за свое чувство… Ему женского тепла мало.

— Вот она, женская логика! — воскликнул старик, обращаясь к Криницкому, и тот, принимая это мнение, развел руками: мол, что с ними поделать, с этими женщинами!

Но Данила Романович не знал и не мог знать, ибо это держали в строжайшей тайне от него, что домашняя овчарка Рекс, которую вырастил сам Оленич, помогала ему согреваться. Когда озноб особенно сотрясал его, то брат и сестра забирали капитана к себе в квартиру, укладывали в постель, впускали Рекса, который ложился всем телом на хозяина и согревал ому культю, что, как холодильник, замораживала тело. Пес мог так лежать настолько долго, пока Оленич не набирал тепла. Ни Гордей, ни Людмила не говорили об этом профессору: он бы их высмеял!

— Женские нежности бессильны против космического холода! — произнесла Люда, покраснев.

— Как знать, как знать, милосердица! — Данила Романович проговорил это многозначительно, не глядя на Людмилу, потом обернулся к Гордею Михайловичу: — Можешь связаться по телефону с клиникой психотерапии в Киеве?

— Да, конечно. Немного придется подождать, хотя мой заказ телефонистки выполняют достаточно оперативно.

— А пока давайте обсудим положение. Итак, капитан Оленич уже выходит благодаря вашим усилиям из кризиса. Теперь он придет в себя буквально в считанные часы или минуты. Опасность миновала. Вчера, я думаю, вы были испуганы и в паническом состоянии забили тревогу.

— Паники не было, — по аскетичному, худощавому лицу Гордея скользнула улыбка. — Но был момент, когда я действительно подумал, что сегодняшний день Андрей не увидит, — на этот раз звезда жизненной энергии изменит ему.

— Ага, Гордей! Вот ты и сказал то слово, которое опровергает утверждение Люды, что организм у Оленича обессиленный. Правильно, жизненная энергия! Живучесть!

Слушая профессора, Криницкий невольно думал, что Данила Романович нарочно выбирает оптимистические краски, обнадеживая и успокаивая. А Колокольников между тем продолжал рассуждать вслух:

— Здесь, в госпитале, ваш капитан все время под воздействием войны, в постоянном напряжении нервов и мыслей. Госпиталь ведь частица войны! И Андрей, сильный и закаленный в боях, страдает и мучается муками и страданиями своих сотоварищей — майора Ладыжца, лейтенанта Негороднего, лейтенанта Джакия. Ведь все они еще на войне, еще не демобилизованы!

— И мы с Гордеем еще не демобилизованы, — грустно проговорила Людмила.

— Да вам даже думать об этом не положено! — как-то очень быстро отозвался Колокольников. — Здесь ваша судьба, ваше призвание. Вам дано думать о демобилизации, о возвращении с войны раненых воинов.

И снова Колокольников уловил встревоженный взгляд Людиных глаз и никак не мог понять, что ее пугает или беспокоит?

Людмила как-то удрученно заговорила:

— Невеселое что-то есть в ваших словах о демобилизации: все мы здесь останемся навсегда. А что касается Андрея… Куда он пойдет из этих стен? Он ведь кадровый офицер, его судьба — военная. И зачем ему отсюда уходить? Даже комиссар Белояр не захочет увольняться: все они тут навечно в строю.

— Я тебя называю милосердицей, а ты — жестокая! — Колокольников говорил и все время помнил встревоженные глаза Криницкой. Мелькнуло в мыслях: наверное, она очень устала от постоянных припадков Оленича, от частых кризисных ситуаций у многих больных и что безысходность как бы приковывает их к железным койкам госпиталя, в которых они мечутся и угасают. — Ты не даешь мне помечтать, что когда-нибудь мы выпишем Андрея Петровича и он пойдет по мирной, по родной, отвоеванной им земле. Ты и себе не даешь права помечтать. Да, ты не снимешь добровольно гимнастерку военной медицинской сестры: над тобою властвует чувство профессионального долга…

Зазвонил телефон, и телефонистка сказала, что Дарченко в клинике сейчас нет, она на встрече однополчан, и что ей оставят записку, чтобы ожидала вызова к телефонному разговору с госпиталем. Криницкий поблагодарил дежурную на коммутаторе, доложил Колокольникову, и старик, вздохнув с облегчением, проговорил:

— Очень хорошо. Я изрядно устал, пойду немного отдохну. Когда устаю, то особенно остро ощущаю всю мерзость старости… Ну, ну, Люда-Мила! Разгладь свое бледное чело, ослепи блеском вишневых очей и подари мне снисходительную улыбку. — Развел руки, смущенно произнес: — Извините мне мой высокий стиль. Старомоден!

2

Сбор ветеранов гвардейской стрелковой дивизии генерала Ключникова в Киеве на Владимирской горке привлек не только бывших воинов-фронтовиков, но и тех городских жителей, которые потеряли близких, но не утратили надежды дождаться их с войны. Была тут и молодежь, украдкой посматривающая на блеск боевых наград. Но наиболее любопытными были газетчики: как только где раздавались взволнованные возгласы или завязывался оживленный разговор о былых боях и походах, так они устремлялись туда, а фотокорреспонденты старались запечатлеть радостные улыбки, объятия, слезы.


Еще от автора Иван Терентьевич Стариков
Освященный храм

Роман Ивана Старикова «Судьба офицера» посвящен событиям Великой Отечественной войны и послевоенным годам. В центре романа — судьба капитана Андрея Оленича. После тяжелого ранения Оленич попадает в госпиталь, где проводит долгие, томительные годы, но находит в себе силы и возвращается к активной жизни.Острый сюжет с включенной в него детективной линией, яркий язык, точно выписанные характеры героев — все это делает роман интересным и интригующим. В нем много страниц о чистоте фронтового братства и товарищества, о милосердии и любви.Рецензент А.


Ярость

Роман Ивана Старикова «Судьба офицера» посвящен событиям Великой Отечественной войны и послевоенным годам. В центре романа — судьба капитана Андрея Оленича. После тяжелого ранения Оленич попадает в госпиталь, где проводит долгие, томительные годы, но находит в себе силы и возвращается к активной жизни.Острый сюжет с включенной в него детективной линией, яркий язык, точно выписанные характеры героев — все это делает роман интересным и интригующим. В нем много страниц о чистоте фронтового братства и товарищества, о милосердии и любви.Рецензент А.


Рекомендуем почитать
Тамбов. Хроника плена. Воспоминания

До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.


Маленький курьер

Нада Крайгер — известная югославская писательница, автор многих книг, издававшихся в Югославии.Во время второй мировой войны — активный участник антифашистского Сопротивления. С начала войны и до 1944 года — член подпольной антифашистской организации в Любляне, а с 194.4 года — офицер связи между Главным штабом словенских партизан и советским командованием.В настоящее время живет и работает в Любляне.Нада Крайгер неоднократна по приглашению Союза писателей СССР посещала Советский Союз.


Великая Отечественная война глазами ребенка

Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.


С отцами вместе

Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.


Из боя в бой

Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.


Катынь. Post mortem

Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.