Миллион за выстрел - [9]

— Знаю. — Она ласково погладила темные кудри мальчика, отбросив их со лба. — Именно поэтому я всегда говорю тебе, что ванну нужно принимать каждый вечер. В последние дни у меня не было такой возможности. Но ты не должен быть таким грубым и говорить мне об этом.

— Я не хотел… — Он нахмурил брови. — Я ведь не огорчил тебя?

— Нет. Ты никогда меня не огорчаешь. — Она снова обняла его. — Давай засыпай снова, детка.

— А ты будешь здесь утром?

— Да, и, возможно, тебя ждет сюрприз.

— Подарок?

— Приключение. — Она поцеловала его в лоб. — Прекрасное, увлекательное приключение. Тебе такое даже не снилось.

— А кто эти люди? — Барри смотрел мимо нее на Форбза и Галена.

— Друзья. — Она укрыла его одеялом и встала. — Ты познакомишься с ними завтра. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. — Глаза у него слипались. — Спокойной ночи, мама.

— Ваш сын? — спросил Форбз, когда она закрыла дверь спальни и вышла вместе с ними из дома. — Сколько ему?

— Пять.

— Очень красивый малыш.

— Это правда. — Елена одарила его сияющей улыбкой. — Он красивый и славный.

— Ты так его обнимала, что удивляюсь, как у тебя швы не разошлись, — заметил Гален.

— Я ничего не почувствовала.

— Ну, полагаю, тебя захватили другие эмоции, — заметил Гален. — Полагаю, ты хочешь, чтобы я и его забрал с собой?

— А куда ты денешься. — Она усмехнулась. — Он и есть то, за чем мы приехали. Он — тот самый магнит, который вам нужен, Форбз.

Он нахмурился:

— Не понимаю.

— Барри — сын Рико Чавеза.

— Что?

— Вы меня прекрасно слышали. Если не верите, любой тест на кровь или ДНК это подтвердит.

— Погодите минутку. Вы украли сына Чавеза?

— Я ничего не крала. Он мой сын. Два месяца назад Чавез даже не знал о его существовании. — Она сжала губы. — Теперь он знает и обязательно попытается отнять его у меня. — Она встретилась с Форбзом взглядом. — И доберется с этой целью куда угодно.

— Я слышал, что у него есть жена и дети, — заметил Гален.

— Есть. Три прелестные маленькие девочки. У его любовницы в Боготе тоже есть дочь. Его осматривал специалист и сказал, что с ним не все в порядке и, скорее всего, он не в состоянии зачать мальчика. Он был вне себя от злости. Это портило его имидж. Он считает себя завоевателем и победителем, а у победителя должны рождаться сыновья. — Елена вздохнула. — Потом он узнал, что у него все же есть сын.

— Каким образом?

— Не имеет значения. Вас должно только интересовать, что он последует за ним в США. У меня есть что-то, чего ему нигде больше не получить.

— Если все это правда, — заметил Гален.

— Что вы теряете? Вы бы здесь не появились, Форбз, если бы не собирались заключить со мной сделку. Ну так увезите меня в Штаты, обеспечьте защиту и немного подождите. Вы увидите, Чавез появится.

— Возможно.

— Ну что ж, — Форбз задумчиво нахмурился. — Чавезу обязательно нужен сын и наследник, особенно с его репутацией выдающегося мачо. В том, что она говорит, есть резон. Если это, конечно, соответствует действительности.

— Он появится, — повторила Елена.

— И что вы за это хотите?

— Защиты. Американское гражданство и достаточно денег, чтобы прожить, пока я не получу специальность, которая даст мне возможность содержать нас.

— Ты запросто можешь поступить в морскую пехоту, — предложил Гален. — Или преподавать в школе карате.

Она даже не посмотрела на него.

— Я немногого прошу. Если вы будете вести себя правильно, вы его поймаете. Вы ведь этого хотите, так?

Форбз кивнул:

— Да, я этого хочу.

— Тогда возьмите нас с собой.

— Мне надо подумать, — ответил Форбз.

— Поторопитесь. Чавез не даст нам много времени.

— Елена, — в дверях дома стоял Доминик, — заходи, съешь бутерброд и выпей кофе.

— Иду. — Она повернулась, но тут же снова остановилась. — Перед едой мне обязательно надо помыться и переодеться. Как правильно сказал Барри, от меня плохо пахнет. Не расстраивайте Доминика. Он очень за меня беспокоится.

— Заблудшая душа, — пробормотал Гален, направляясь за ней в дом. — И несколько запутавшийся в своем предназначении. Так он священник? Что-то не похож.

— Говорит, что нет. Он не хочет, чтобы я называла его святым отцом, но я именно так обращалась к нему с первого дня нашего знакомства. Только так его себе и представляю. — Она холодно взглянула на Галена. — Она самый добрый и мягкий человек на земле, и я не позволю тебе его обижать. Понял?

Гален улыбнулся:

— Понял, чего ж не понять? Постараюсь обуздать свою врожденную жестокость. Уверен, ты мне немедленно дашь понять, если я сделаю что не так.

— Можешь не сомневаться.

Доминику было под пятьдесят. Седеющие волосы и яркие, внимательные голубые глаза, каких Галену никогда не приходилось видеть. Он был одет в камуфляж и армейские ботинки. Спокойно беседовал на любую тему и был весьма остроумен. Он явно получил хорошее образование. Гален поверил, что Доминик — учитель. Однако он ничуть не напоминал священников, с которыми Галену приходилось сталкиваться раньше. Он пришел к такому выводу, не пробыв в обществе Доминика и часа.

— Вы запутались, — улыбнулся Доминик. — Вы изучали меня, как букашку под микроскопом, и вам не по душе, что вы до сих пор не можете определить, к какому виду я принадлежу.