Милая обманщица - [50]

— Правда? — Рори улыбнулся во весь рот радостной мальчишеской улыбкой. — Да, на меня сегодня напало вдохновение.

«Значит, он любит Дженни. Но я тоже ее люблю, — напомнила себе Хейди. — И беспокоюсь о ее будущем, молюсь за нее. Стоит порадоваться за девочку и тысячу раз за Рори».

— Она, если тебе верить, вместилище всех добродетелей. А какая она внешне — симпатичная?

— Потрясающая, — категорично заявил Рори.

Густой туман нависал над непроницаемой темнотой. В тумане проплывали неясные контуры забора из колючей проволоки, кустов, освещенных бледной луной вересковых пустошей… По обеим сторонам забора трава была примята.

— Смотри, — усмехнулся Рори, — здесь олени спали. Прямо для тебя.

Он упорно игнорировал тот факт, что Сюзанна знает про оленей все. Хейди, впрочем, это было на руку. Она не знала об оленях ровным счетом ничего и жадно ловила его подсказки. Рори указывал ей на стволы деревьев с местами содранной корой, на деревья, о которые точили рога эти изящные животные, или ветки, сломанные на высоте роста оленей.

— Значит, ты их пускаешь в лес? — спросила Хейди.

— Они сами туда проникают. Мы это не поощряем, но по мере сил стараемся их охранять. Ведь в Ирландии нет закона об охране оленей. Браконьеров множество, а частных лесных владений осталось совсем немного. Надо за ними присматривать, конечно, как за белками, но они обычно сейчас ходят маленькими стадами, так что вреда от них почти никакого. Скорее они сами в опасности. К сожалению, олени на грани истребления. Я всех местных оленей знаю и знаю всегда, где их можно найти. Но чем меньше народу это знает, тем лучше. Мне так спокойнее.

Хейди полностью была с ним согласна.

Рори приподнял проволоку забора, и Хейди пролезла под нее.

— Теперь тихо! — скомандовал он. — Молчи, пока я не разрешу разговаривать. Олени уже недалеко, и они очень пугливые.

Он вновь увлекся, на этот раз переживая за своих подопечных животных. Это было тем более трогательно, что, как и места их обитания, Рори держал это чувство в строгом секрете. «Почему он вдруг так неожиданно раскрылся, выдал эту свою маленькую тайну, почему так разболтался со мной? Не мое дело знать, — думала Хейди, шагая за ним по вересковому полю. — Будущее принадлежит Дженни. Но со мной все равно останется на все годы, до самой старости, когда я стану почтенной седовласой дамой, эта ночь в лесу, когда Рори открылся передо мной таким, каков он есть на самом деле».

Еще одно необъяснимое чудо — то, что они могли общаться без слов. Рори указал на руины в отдалении, и Хейди решила, что это и есть цель их похода. Вскоре он вновь указал рукой, в этот раз на помет животных. Потом остановился и поднял кусочек сброшенных рогов.

Она с детским восторгом принялась рассматривать их, но вдруг почувствовала, как он схватил ее за запястье. Рори не отрываясь смотрел на торфянистую лужайку. Он не шевельнулся, Хейди тоже.

Это был олень, никаких сомнений. Маленький олененок. Он стоял под деревом так неподвижно, словно нарисованный. Она зачарованно уставилась на него. Лунный свет окрашивал оленя в серебристый цвет, отчего он казался похожим на единорога. Рори еще сильнее сжал ее за запястье. Он указывал ей взглядом куда-то налево. Хейди посмотрела туда и сначала ничего не увидела. Здесь никого нет, кроме олененка, показалось ей.

Движение где-то чуть над землей было едва различимо, словно что-то быстро промелькнуло. Наверное, глупо, но у Хейди сердце сжалось от восторга и любопытства — то, что показалось ей сучками деревьев на фоне вереска, на самом деле оказалось ветвистыми рогами. Они снова шевельнулись — девушка смотрела затаив дыхание. В это время Рори начал медленно и осторожно тянуть ее назад. Он наконец заговорил едва слышным шепотом:

— Нам надо отойти в сторону, с подветренной стороны.

Она где-то читала, что у оленей отличное зрение, превосходный слух и очень острое обоняние. И когда наконец, прячась за ветвями деревьев, они сделали большой круг и подошли к разрушенному дому, Хейди убедилась, насколько это верно. Три взрослых оленя и пять или шесть оленят сидели там, где чахлые низкорослые деревья образовывали неровный круг. Рога оставались неподвижны, как и светлые головки юных оленей, но уши были настороженны.

— Самые красивые млекопитающие на этих островах, — грустно заметил Рори. — И самые истребляемые.

Они укрылись в разрушенном доме. Там можно было говорить. Это, как узнала Хейди, лани, тоже потомки тех оленей, что спаслись бегством из соседнего лесопарка. Их темно-коричневые спинки были покрыты беловато-желтыми пятнами. Но примерно через месяц, сообщил Рори, пятна исчезнут и окрас станет темнее.

— Нам повезло, — прошептал Рори. — Мы их не вспугнули.

Да, видимо, так и было. Раздался резкий крик совы, но олени даже не шелохнулись. Они, как по команде, повернули головы в ту сторону, и стали видны черные влажные носы. Ветвистые рога качнулись в такт, словно в кордебалете.

Голова самого крупного самца была видна особенно хорошо, у него не меньше одиннадцати отростков на рогах, сосчитала Хейди. Рори высказал предположение, что ему примерно шесть лет. Другие два оленя, по его оценке, примерно трехлетки. Все трое слегка всхрапывали, похоже, такая у них привычка. Видимо, вожак набрал свой гарем, отвоевывая самок у своих собратьев.