Милая Бренда - [7]

— Я искала Нэнси.

Мужчина сел на кровати, обхватив руками колени, и я заметила на рукаве его пижамы прореху, что почему-то навело меня на мысль о маленьком мальчике, который выздоравливает после кори.

— Нэнси? — повторил он. — Кто такая Нэнси?

— Просто Нэнси. А кто вы, черт возьми? И что вы здесь делаете?

Я рассердилась не на шутку.

— Я Филипп.

— Какой еще Филипп?

— Просто Филипп. И я здесь живу.

— Понятно.

Но на самом деле я ничего не понимала.

— Правда? А теперь объясните, кто вы такая и зачем вам понадобилась эта Нэнси? Да еще в моей спальне! И как вы вообще попали в дом?

Что мне оставалось делать? Отвечать на вопросы, когда я сама понимала даже меньше его? Поэтому я задрала нос, взъерошила волосы и приказала:

— Вам лучше спуститься вниз и поговорить с Джейн.

— Что еще за Джейн?

Он так весело улыбался, что я поняла — он надо мной смеется. Но мне было не смешно. Я еще слишком живо помнила Дэвида, чтобы спокойно разговаривать даже с самыми милыми мужчинами. Поэтому я развернулась и изо всех сил хлопнула дверью.

Когда я наконец выбралась из лабиринта коридоров и закоулков и вошла в комнату Джейн, вид у меня был вполне нормальный.

— Джейн, Нэнси там нет. Есть только Филипп, и он задает вопросы…

Джейн лежала, откинувшись на подушки и томно прикрыв глаза. Однако при упоминании имени Филиппа она вскочила словно ошпаренная:

— Что за Филипп?

— Просто Филипп. Каммерсон, наверное. Говорит, что здесь живет. Но на рыбака не похож.

— Передай мой халат. Я ему покажу!

Джейн откинула одеяло и облачилась в пеньюар, в котором напоминала героиню голливудского фильма.

— Он на чердаке, в кровати, — пробормотала я.

— В кровати, говоришь? Я его вытащу оттуда!

— Не стоит так переживать, милая дама. Я уже встал.

Джейн распахнула дверь. Признаю, я испытала минутный восторг, когда наша искушенная, опытная Джейн растерялась от смущения. Но это продолжалось недолго.

— Полагаю, вы Филипп Каммерсон? — ледяным тоном спросила она.

— Каммерсон?

— Вы сын Каммерсонов? Иначе что вы здесь делаете?

Он смотрел на нее своими серыми глазами, и уголки его губ подергивались в улыбке.

— Я здесь живу, — объяснил Филипп.

— Вижу. Но Каммерсоны могли и спросить, прежде чем поселять в дом жильца. Где ваши родители?

— В Борнмуте.

— В Борнмуте? Ужас какой-то! Почему они вдруг отправились в Борнмут и оставили дом без присмотра, чтобы кто угодно мог… — Внезапно Джейн переменила тактику. — Я и не знала, что у Каммерсонов есть дети. Не помню, чтобы я видела вас в доме.

— На каникулах я жил в основном у бабушки с дедушкой.

— Вы учились в интернате?

— Конечно.

— Не знаю, сколько платил им папа, но, должно быть, он проявлял излишнюю щедрость, раз они могли позволить себе отправить вас в интернат. Боюсь, если бы папа узнал, что у них есть сын, ваши родители лишились бы места.

— Почему?

— И вы еще спрашиваете? Естественно, что мать прежде всего заботится о своем ребенке. А работа по дому требует полной отдачи сил. Неудивительно, что они оставляли вас у родственников.

— А теперь вы хотите, чтобы я покинул дом?

Джейн гордо вскинула голову:

— Почему это? Но, надеюсь, ваши родители вернутся. Не думаете же вы, что я сама буду заниматься домом? Вы умеете готовить?

— Конечно, но…

— Если они оставили вас присматривать за коттеджем, значит, на вас можно положиться. Иначе бы они не имели права покинуть дом.

— Конечно нет, но…

— Вы получили мою телеграмму?

— Телеграмму?

— Да. Вы ведь знаете, что это такое? Разумеется, вы ее получили! Иначе не оставили бы нам бутерброды и кофе. Спасибо, конечно, но…

— Нет!

С горестным воплем Филипп бросился вниз по лестнице.

— Эй! — крикнула Джейн. — Немедленно вернитесь! Куда вы? Я еще не закончила.

Но Филипп не обращал на нее внимания. Мы услышали, как его тапочки прошлепали по коридору в кухню. Нам оставалось только последовать за ним.

Филипп, не веря своим глазам, глядел на пустой термос:

— Мой завтрак!

— Ваш?

— Конечно, мой! Для кого еще я мог его приготовить? По утрам ужасно хочется есть. Я всегда готовлю завтрак с вечера. Это экономит время.

Мы с Джейн переглянулись. Смятение на ее всегда спокойном лице показалось мне смешным, и я расхохоталась. Джейн была в ярости. Но я продолжала хохотать, и Филипп вторил мне, пока Джейн не залепила ему пощечину.

Она собиралась ударить и меня, но, увидев лицо Филиппа, я сама замолчала.

— Простите. Мы подумали, что кофе и бутерброды оставили нам.

Филипп пробежал рукой по волосам, потом коснулся щеки, и выражение его глаз вдруг стало нежным.

— Я еще не проснулся как следует, мисс…

— Джейн Хейстингз, — тихо прошептала я.

— Можно подумать, он не знает! — с насмешкой в голосе воскликнула Джейн.

На лице Филиппа отразилось такое смущение, что я не могла поверить, будто он притворяется, в чем, без сомнения, была убеждена Джейн.

— Давайте внесем ясность, — предложил он. — Назовите хотя бы одну причину, по которой я должен был перед сном оставить для вас тарелку с бутербродами и кофе.

Джейн топнула ногой, но не добилась нужного эффекта, поскольку на ней были мягкие тапочки.

— Вы получили мою телеграмму?

— Телеграмма… — В серых глазах мелькнуло озарение. — Вспомнил! Да, я получил телеграмму.