Микенский цикл - [3]
– Поиски подходящего корабля, доблестный Нургал-Син. Я собираюсь домой, в Микены.
Мы шли прочь от моря и вскоре оказались возле цитадели. Постоялый двор, где довелось остановиться, находился рядом, но я не спешил. Давно уже не приходилось встречать земляка. К тому же повод для разговора был:
– Странно сплетаются дороги, Гелен, сын базилея. Я тоже искал в порту корабль, чтобы плыть в Ахияву.
Ахайю я называл по хеттийски, но Гелен понял:
– Ты тоже из Аргоса, Нургал-Син?
– Нет...
Можно было промолчать, но я все же решился:
– Я еду в город Микасу. Когда-то я жил там. Очень давно.
– Микаса? – Гелен на миг задумался, – Так ты из Микен?
Удивительно, почему он не добавил «златообильных». Странная привычка у моих земляков – подбирать к каждому слову подходящее определение! От этого я тоже отвык – в Баб-Или говорят куда проще.
– Нет, не из Микен, благородный Гелен, сын Ифтима. Я жил в деревушке, название которой и сам теперь не упомню. Пас коз у местного базилея, а потом меня продали за море, в Тир.
– Так ты из рабов, Нургал-Син?
На этот раз он не добавил «доблестный». Впрочем, я не обиделся.
– Я был тогда не выше колеса от повозки, благородный Гелен, и меня никто не спрашивал. Родные умерли, и некому было заступиться за сироту. Пять лет я вращал мельничный жернов в Тире, пока не нашел более подходящее занятие.
– Стал воином у базилея Баб-Или, – кивнул Гелен.
– У лугаля Баб-Или, – поправил я. – Лугаль – то же, что «ванакт» по-ахейски. Я стал оруженосцем, потом воином, потом десятником, а в последний год – старший отряда разведчиков. Я был мушкенумом, а это не так уже мало. Особенно для Баб-Или...
...Да, считаться царским мушкенумом – судьба не из худших. У меня имелся дом, было поле, был сад, десяток пленных, работавших в поле, пока я воевал. Мне платили за каждую рану, за каждый синяк, царский тамкар[12] был обязан выкупать меня из плена, а впереди брезжила надежда, что если удастся волею Аннуаков дожить лет до сорока, и добыча будет щедрой, то я смогу купить поле – свое, а не царское, – и тогда дети мои станут полноправными подданными великого лугаля Баб-Или. В общем, можно дотянуть до должности сельского старосты или того же тамкара. Хотя доживали редко, особенно после того, как проклятые эламиты стали нападать на наши границы...
Всего этого я не стал объяснять Гелену. У него – свои хлопоты. Сын базилея переплыл Лиловое море явно не от хорошей жизни.
– Если тебе, Нургал-Син, старший отряда разведчиков, жилось хорошо, отчего же ты решил покинуть Баб-Или? Домой потянуло?
На этот вопрос мне часто приходилось отвечать за последние два года, пока я странствовал через Ассур, Митанни и Хаттусили. Обычно я говорил, что домой мне повелел вернуться оракул великого бога Бела Мардука, вещавший из каменной щели на верхней площадке зиккурата. На этот раз захотелось сказать иначе.
– Нет, Гелен, сын базилея. Меня не очень тянуло домой. Я жил в Финикии, в Ассуре, в Баб-Или. Это великие страны, по сравнению с ними Ахиява – не больше крысиной норы. Я ничего не видел доброго на родине. Но лугаль Апиль-Амрурру погиб, проклятые эламиты захватили город, и надо было искать другое пристанище. А в Ассуре и Митанни не хотели брать на службу «серого коршуна» из Баб-Или.
Это была правда – отчасти. Меня не ждали в Ассуре, но можно было попроситься на службу к лугалю Исина или поступить в гвардию Хаттусили. Или хотя бы устроиться здесь, в Вилюсе.
– Говорят, ванакту Микен нужны опытные воины, – согласился Гелен. – Он охотно берет чужаков.
– А кто сейчас правит в Микасе? – наивно поинтересовался я.
Мы расстались с Геленом нескоро. На прощанье он посоветовал мне подстричь бороду по местной моде, я же намекнул сыну базилея, что златотканый фарос лучше спрятать до возвращения домой, поскольку он выглядел куда более вызывающе, чем моя борода.
Ночью не спалось. Я никак не мог привыкнуть к здешней грязи, и, если бы не холодная погода, давно бы уже перебрался на крышу. Чем дальше на запад, тем постоялые дворы становятся грязнее, города – меньше, а дороги – хуже. А за морем – если верить тому, что мне говорили, и что я помнил сам – меня ждал истинный край света. Каменистая земля, худые козы, цари в домотканых плащах, задымленные лачуги и женщины, которые не моются неделями.
Великая Ахиява – моя родина...
...То, что я узнал от Гелена, почти в точности совпадало с уже слышанным. В Микасе правит великий ванакт Ифимедей, сын Гипполоха, рука его тверда, и меч разит без устали. Разить приходится все чаще – ванакт правит уже четверть века, и за эти годы недовольных, как водится, расплодилось немало. Посему Ифимедей охотно берет на службу чужеземцев, что вполне устраивает «серого коршуна» Нургал-Сина.
Как я и догадывался, Гелен оказался за морем не по своей воле. Его отец был базилеем на службе ванакта Главка, который, как раз четверть века тому назад, был свергнут и убит своим младшим братом – будущим великим ванактом Ифимедеем. Во время переворота погибли жена Главка и его сын, а только что родившаяся дочь была взята на воспитание дядей.
Эту историю я слыхал уже не один раз, правда с некоторыми вариациями. Кое-кто из рассказчиков был уверен, что сын Главка спасся, и в царском толосе
России нужна иная История. Больше славы, меньше крови, Великое Прошлое должно быть достойно Светлого Грядущего. Это под силу тому, кто стоит над Временем. И горе его врагам. Железной рукой загоним человечество к счастью! Люди же — не творцы своей судьбы, а злые бесхвостые обезьяны. Бурный год 1924-й начинается с торжественных похорон на Главной Площади. Большие Скорпионы гибнут один за другим, освобождая путь для победителя, готового шагнуть из черной тени. Иная история столь же кровава и страшна, как та, что уже свершилась.
...Белые буквы барашками бегут по голубизне экрана, врываются в городскую квартиру архары-спецназовцы, ловят убийц Первач-псы, они же «Егорьева стая», они же «психоз святого Георгия», дымятся на газовых конфорках-"алтарках" приношения утопцам и исчезникам, водопроводно-строительным божествам, двухколесные кентавры доводят до инфаркта постовых-жориков из ГАИ, а сам город понемногу восстанавливается после катаклизмов Большой Игрушечной войны... Но вскоре танки уже вязнут в ожившем асфальте, мотопехота расстреливает безобидного Минотавра в джинсах, и звучит в эфире срывающийся вопль: «Всем! Всем, кто нас слышит! Мы — Город, мы гибнем!..»Крик о помощи будет услышан.Главные герои романа: писатель Алик Залесский и следователь прокуратуры Эра Гизело, городской кентавр Фол и странный псих Ерпалыч, шаман Валько-матюгальник и рогатый Минька в джинсах..
Белые буквы барашками бегут по голубизне экрана, врываются в городскую квартиру архары — спецназовцы, ловят убийц Первач — псы, они же «Егорьева стая», они же «психоз святого Георгия», дымятся на газовых конфорках — «алтарках» приношения утопцам и исчезникам, и звучит в эфире срывающийся вопль: «Всем! Всем, кто нас слышит! Мы — Город, мы гибнем!..»Удивительное соавторство Г.Л.Олди и Андрея Валентинова — и удивительный роман «Нам здесь жить», где играют в пятнашки быль и небыль...
Если ты не хочешь погибнуть на окровавленном песке арены, потешая зрителей, если Свобода для тебя — не просто слово, если ты уже и так мертвый, если… Имя Спартака известно каждому, но за именем прячется тайна. Спартаком греки звали одну знаменитую собаку, разорвавшую хозяина. Люди и боги, надменные римляне и бесстрашные гладиаторы, демоны, выпушенные из преисподней, проклятие, чуть не погубившее Рим, — все это сплелось кровавым клубком войны. А если бы Спартак победил?
37-й год, Москва. Тайные и явные правители страны продолжают свой эксперимент. Аресты, «чистки», расправы идут с небывалым прежде размахом. Сотрудников вездесущего НКВД интересует все – и действия таинственнойконтрреволюционной группы «Вандея», и древние заклинания крохотного народа, укрывшегося от репрессий в уральских лесах.Сумеют ли герои романа противостоять силам Зла, чьи замыслы неведомы никому?
Кей Велегост Железное Сердце ведет свое войско в далекие Харпийские горы, чтобы прикоснуться к Тайне – страшной и одновременно манящей. Отряд подполковника Сорокина отбивает атаки большевиков в заснеженной таврийской степи...
Все происходило постепенно. Изнашивались машины, заканчивались запасы, терялись знания. Отключились компьютеры — и люди вернулись к книгам, которые уже давно разучились печатать. На смену видео и фотографии приходит рисунок, на смену универсальному образованию — цеховое. В некогда пасторальном обществе появляется преступность. И только драконы процветают, и число их множится. А перинитам пора припомнить, что драконы созданы совсем не для замены вышедших из строя скутеров, а как единственные защитники от смертельной опасности…
Воины Ордена Расчленителей высаживаются в имперском мире, чтобы забрать геносемя павших братьев. За ними по пятам идет смерть и древнее проклятие Ордена – Черный Гнев.
Год 2259. Целых десять лет раса землян была вынуждена жить под страхом полного уничтожения. Они были рабами и беспомощными жертвами. Но теперь изменилось всё. Когда людям Земли выпал шанс воспользоваться помощью Теней, они, не раздумывая, ухватились за него. Деморализованные катастрофическим поражением в Битве на Втором Рубеже, минбарцы отступают. Земляне готовятся нанести ответный удар...Минбар охвачен пламенем гражданской войны. В Сердце Великой Машины Г'Кар прикасается к тайне Вавилона 4. В Приюте капитан Шеридан, скрепя сердце, сотрудничает с Альфредом Бестером.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Битва Семерки магов с Великими игвами лишь замедлила процесс схлопывания Веера Миров, который грозит уничтожением любого разума во Вселенной. Надежда на спасение есть, но она мала и слаба, как и тот, на кого возложена роль Избавителя. Будимир Сухов, двенадцатилетний сын героя недавних событий, только еще входит в Силу. Незаметно пройти по хронам Веера, найти тот, где игва Уицраор строит Мост в мир хаоса, отыскать союзников и не дать Злу изменить реальность — вот его миссия. Защитником, учителем, другом Будимира на этом пути становится бывший спецназовец, капитан Ростислав Светлов, человек, на первый взгляд совершенно для этого не подходящий.
Как далеко простираются границы Вселенной? Одиноки ли мы в просторах Космоса и когда произойдет первый контакт? Возможны ли путешествия во времени и между параллельными мирами? Где предел человеческим возможностям? Все эти проблемы чрезвычайно актуальны сейчас, в начале третьего тысячелетия. Василий Головачев имеет собственные взгляды на будущее человеческой цивилизации и на устройство мироздания и убедительно отстаивает их в своих произведениях.
«Евангелие от Тимофея» – первый роман цикла «Тропа», повествующего о человеке, волею сверхъестественных существ – Хозяев Времени, Фениксов и Пространства Незримых – оказавшемся в загадочном мире, развернутом перпендикулярно всем другим существующим во Вселенной мирам. Переходя из одного мира в другой, он постепенно меняет свою физическую и духовную сущность, стремясь к некой, еще неведомой для него грандиозной цели…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.