Михаил Тверской - [17]

Затмение 23 марта 1270 года вспомнили полтора года спустя и увидели в нём предвестие драмы Тверского княжеского дома — одновременной загадочной кончины великого князя Ярослава Ярославича и его сына Михаила Старшего. Оба находились тогда в расцвете сил. В год кончины Ярославу было около пятидесяти лет, а Михаилу — около двадцати.

В этой двойной смерти скрывалась какая-то уже непонятная нам трагедия. Источники хранят о ней глубокое молчание. Однако тот факт, что летописцы при всём феноменальном лаконизме своего повествования всё же отмечают особые обстоятельства смерти князя Ярослава Ярославича — умер, «идя ис Татар», то есть возвращаясь из Орды, — заставляет задуматься. Так умер и его отец, князь Ярослав Всеволодович, и его брат — Александр Ярославич Невский.

Что кроется за этим странным сходством финалов жизненного пути трёх великих князей Владимирских? Отложив в сторону метафизику, попробуем поискать объяснений на естественно-научной почве. Возможно, русских князей губил «природно-климатический фактор». Они вынуждены были подолгу жить в степях Нижнего Поволжья, среди непривычных климатических и бытовых условий, питаться непривычной пищей, испытывать постоянное нервное напряжение. Наконец, общение со степняками часто сопровождалось хмельным застольем. Случалось, что даже великие ханы умирали от белой горячки (62, 170).

Ощутив тяжкий недуг, князь начинал спешно собираться домой. Он надеялся, что родная земля вернёт ему уходящие силы, что домашняя обстановка поможет преодолеть недуг. Но если ему всё же суждено уйти в лучший мир, то перед уходом он должен проститься с родными и близкими, отдать последние распоряжения, помолиться в храме у могил предков. Словом, умирать князья предпочитали дома. Но обстоятельства — и в первую очередь долги — нередко заставляли тянуть с отъездом из Орды до последнего. В итоге занедуживший князь отправлялся домой уже едва живым. Именно поэтому кончина часто настигала его где-то в пути: на ямском дворе или просто в кибитке посреди заснеженной степи.

Драматизм этой ситуации — великий князь Владимирский, могущественный правитель Руси, умирающий словно изгнанник в далёких краях, — волновал летописца. Но философские отступления на вечные темы (судьба, доблесть, слава, честь), которые так любили античные историки, противоречили методу русского летописца. Не пускаясь в рассуждения, он несколькими словами (словно несколькими ударами кисти) рисует почти библейскую картину.

«Преставися великии князь Ярослав Тферскыи, идя ис Татар (курсив наш. — Н. Б.), дръжав великое княжение 7 лет по Александре» (20, 33).

Указание на то, сколько лет правил умерший правитель, — обычная деталь не только византийских, но и античных исторических трудов.

Смерть правителя всегда вызывает толки и пересуды. На Руси обсуждали не только конкретные причины смерти Ярослава Ярославича и его сына Михаила, но и предвещавшие беду знамения. Затмение солнца было самым наглядным из них. Заметим, что по состоянию на 1270 год на Руси сильных затмений не было уже давно. Последнее состоялось незадолго до нашествия Батыя — 3 августа 1236 года (115, 55). Одновременно тогда происходили и другие необычные явления в природе. Всё это — конечно, задним числом — истолковали как предупреждение о приближении «последних времён», скором нашествии Гога и Магога и гибели многих русских князей.

Печальный караван

Но вернёмся к внезапной кончине князя Ярослава Ярославича. Как это обычно бывает при работе с летописями, исследователи расходятся в датировке события. Современный историк Тверского княжества полагает, что князь Ярослав Ярославич с братом Василием Костромским и племянником Дмитрием Переяславским отправился в Орду зимой 1270/71 года, а возвращался домой и умер в дороге зимой 1271/72 года (70, 65). Основанием для такой датировки поездки князей в Орду служит ссылка на Троицкую летопись (35, 331). Однако при этой датировке возникает много вопросов. Ещё Н. Г. Бережков справедливо заметил: «...мало вероятно, что его (князя Ярослава Ярославича. — Н. Б.) пребывание в Орде длилось около года (зима 6778 — зима 6779)» (44, 273).

В этой связи уместно привести свидетельство Новгородской Первой летописи. Заканчивая рассказ об остром конфликте новгородцев с князем Ярославом Ярославичем в 1270 мартовском году, летописец заключает: «Того же лета, на зиму, иде князь Ярослав в Володимир, и оттоле иде в Орду...» (5, 89, 321).

«По древнерусским представлениям о временах года, осенью считалось время с 24 сентября по 25 декабря» (85, 128). Соответственно, Ярослав Ярославич поехал из Новгорода во Владимир в конце декабря 1270 года, вероятно, полагая быть там к Рождеству Христову (25 декабря). Он пробыл во Владимире некоторое время, являясь народу в праздничных богослужениях, устраивая дела и собирая рождественские дани в качестве великого князя Владимирского.

Однако долго засиживаться во Владимире Ярослав Ярославич не мог. Ему надлежало спешно отправляться в Орду для объяснений с ханом Менгу-Тимуром относительно новгородских дел. Возмущённые горожане изгнали Ярослава и только благодаря поручительству митрополита Кирилла вернули ему новгородское княжение. Другим ответчиком по этому вопросу в Орде выступал младший брат Ярослава Василий Костромской. Он обвинял Ярослава в том, что тот не только нарушил традиционные нормы отношений великих князей с Новгородом, чем вызвал возмущение новгородцев, но и обманул хана, представив дело так, будто новгородцы подняли мятеж против власти Орды. Поверив Ярославу, хан отправил на Новгород карательную экспедицию, но, узнав от Василия Костромского и новгородских послов об истинном положении дел, вернул посланное войско с полдороги.