Михаил Катков. Молодые годы - [13]
Зимняя дорога (декабрь 1826 года)
Или какое неожиданное продолжение лейтмотив зимы получает в сюжете об опричнике — «кромешнике» и массовых казнях при Иване Грозном (описанных Карамзиным) в «Неоконченном стихотворении» Пушкина 1827 года:
27 ноября 1825 года Москва спала спокойно после того, как в учреждениях города завершили присягать императору Константину. 15 декабря москвичи присягали уже императору Николаю. Спокойствие сменялось тревогой. Из Петербурга стали доходить слухи о выступлении на Сенатской площади.
Осень и зиму 1825 года мать Тургенева Варвара Петровна с сыновьями Николаем и Иваном проводила в Москве, в недавно купленной за 70 тысяч рублей у поручика Н. П. Воейкова усадьбе на Самотёке. Под Рождество, 25 декабря, из Петербурга внезапно приезжает (скрывается, бежит из столицы после восстания) отец будущего писателя — герой Бородина Сергей Николаевич Тургенев, и семья возвращается в Спасское-Лутовиново[60].
В русской провинции спасались — искали защиту. И хотя жить в провинции всегда было тяжело, но спасаться — легче. И она спасала, иногда одним только воспоминанием о детстве, проведенном под ее благосклонным покровом.
В Чухломе, куда Варвара Акимовна Каткова с сыновьями Михаилом и Мефодием вынуждена была переехать из Москвы, предпочтя бедности в столице — бедность в провинции, 14 декабря 1825 года закончилась знаменитая на всю Костромскую губернию Екатерининская ярмарка. Время и пространство-событие в столицах и провинции текли с разной скоростью и ритмом.
Из письма Михаила Никифоровича Каткова императору Александру II (1866): «Я родился в один год с Вашим Величеством. Живо помню то время, когда в бедном глухом городке, где я жил ребенком, в церквах приносилась присяга на верность Вашему Августейшему Родителю и Вам как Наследнику Его Престола; живо помню, как в детской душе моей оказалось тогда чувство, в котором ребенок не мог отдать себе отчета, но которое и теперь возобновляется во всей своей индивидуальности, как только я обращусь мыслью к тому времени. Мне почувствовалось, что я призван как-то особенно послужить Вам. Когда я рос ребенком, часто повторялся во мне этот голос, часто в моем детском воображении представлял я себе моего царственного сверстника и мечтал о моей будущей службе Ему»[61].
Мысли и чувства, впервые посетившие Мишу Каткова еще в детстве, навсегда остались в его душе. Можно предположить, что, возвращаясь к ним всякий раз, он вспоминал и зимнюю Чухлому.
Маленький деревянный городок Костромской губернии раскинулся на высоких холмах, на берегу озера с тем же названием. Живописная природа и далеко уходящая перспектива будили воображение и рисовали картину будущей жизни. Может быть, судьба будет к нему благосклонна и когда-нибудь ему еще доведется встретиться со своим «царственным сверстником» и послужить Ему и Отечеству.
В водной глади озера отражался Авраамиево-Городецкий монастырь с колокольней, куполами храмов и крестами поверх линии озираемого горизонта. Но всё это виделось Мише как на перевернутой картинке. И только зимой в ясный морозный день силуэт монастыря поднимался и сиял на солнце во всей полноте своей прошедшей пятисотлетней истории.
Название города и озера, вероятнее всего, происходило от слова «чудь» — собирательного для всех финно-угорских племен, которые с языческих времен населяли север современной России. В XIV веке существовало и поселение на северном берегу озера. В 1370-х годах Авраамий Галичский, ушедший из Троице-Сергиева монастыря в чудские земли с миссионерскими целями, основал на этом месте Покровский Городецкий монастырь. Это был четвертый и последний основанный им монастырь, и в нем Авраамий и умер в 1375 году.
Чухлома также известна тем, что в окрестностях города находилось довольно много поместий знаменитых семейств, некоторые существовали еще с XVII века. Так, рядом с Чухломой находилась фамильная усадьба Лермонтовых, а многие члены этой семьи были похоронены на кладбище Авраамиево-Городецкого монастыря.
Для современников Каткова, так же, как и для нас, Чухлома оставалась и остается образом русской глубинки, точкой на карте необъятной страны, невидимыми нитями связанной с пространством Русского мира, его культурой, историей и народом.
Будучи тяжело больным, находясь на чужбине, в Италии, Василий Петрович Боткин признавался Ивану Сергеевичу Тургеневу, что хоть и живет он в Риме, но это «всё равно как будто бы я жил в Чухломе, римские сокровища для меня недоступны»[62]
Имя князя Дмитрия Ивановича Шаховского (1861–1939) было широко известно в общественных кругах России рубежа XIX–XX веков. Потомок Рюриковичей, сын боевого гвардейского генерала, внук декабриста, он являлся видным деятелем земского самоуправления, одним из создателей и лидером кадетской партии, депутатом и секретарем Первой Государственной думы, министром Временного правительства, а в годы гражданской войны — активным участником борьбы с большевиками. Д. И. Шаховской — духовный вдохновитель Братства «Приютино», в которое входили замечательные представители русской либеральной интеллигенции — В. И. Вернадский, Ф.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Уильям Берроуз — каким он был и каким себя видел. Король и классик англоязычной альтернативной прозы — о себе, своем творчестве и своей жизни. Что вдохновляло его? Секс, политика, вечная «тень смерти», нависшая над каждым из нас? Или… что-то еще? Какие «мифы о Берроузе» правдивы, какие есть выдумка журналистов, а какие создатель сюрреалистической мифологии XX века сложил о себе сам? И… зачем? Перед вами — книга, в которой на эти и многие другие вопросы отвечает сам Уильям Берроуз — человек, который был способен рассказать о себе много большее, чем его кто-нибудь смел спросить.