Михаэль Шумахер – номер один - [6]

Если у вас конкурентоспособный автомобиль, вы приезжаете на каждую гонку с намерением побороться за победу и в конечном итоге за титул чемпиона мира. Вы не идете на неоправданный риск, потому что каждое очко жизненно важно. Но возможно, если вы понимаете, что вам светит пенсия, велик соблазн остановить гонку, чтобы взять запасную машину и выйти на рестарт. Желание сохранить лидирующую позицию в такой ситуации преобладает над прочими равными, и случившееся в Монако, пусть и в квалификации, а не в гонке, сродни вышеописанным инцидентам. Но далеко не каждый гонщик способен действовать на уровне инстинкта, а если и способен, то четко осознает, что каждый его шаг подлежит детальному анализу. В ту субботу в Монако нашлось множество желающих высказаться. Самым говорливым оказался Кеке Росберг, чемпион мира 1982 года, сын которого, Нико, проводил свой первый сезон в Формуле-1. Росберг олицетворял собой ту напыщенную эру, когда мужчины приходили в Формулу-1, потому что она была выражением свободы духа и прочих красочных ценностей.

«Он что, держит нас за идиотов? — возмущался он. — Это самая дешевая выходка из всех, что я видел в Формуле-1. Он должен уйти из спорта! Пусть едет домой. Я надеюсь, что он по меньшей мере поступит по-человечески – выйдет из Ассоциации гонщиков Гран-при и больше никогда в жизни не станет говорить о безопасности. Он просто жалкий мошенник».

Сэр Джеки Стюарт, трехкратный чемпион мира, присутствовал на Гран-при Монако в качестве делегата Королевского банка Шотландии, который спонсирует команду Williams. Его оценка была более мудрой: «Налицо игра подвижного ума. Но его поступок крайне очевиден. Он бросает тень на него и команду Ferrari».

День прошел под знаком всевозможных хождений и суеты вокруг данного эпизода. Педро де ла Роса, тест-пилот McLaren, и руководитель команды Мартин Уитмарш подали петицию на имя президента FIA Макса Мосли, в которой осуждали действия Шумахера и пытались убедить всех пилотов эту петицию подписать. «Господин президент, мы не можем больше терпеть это поведение… Мы устали от его наглости и уклонений от прямого ответа…» – так начиналось письмо. Нико Росберг недоумевал, как это Шумахер «может читать нам лекции, что мы ни в коем случае не должны блокировать трассу, а потом пойти и перегородить дорогу десятку машин?». «Из-за него я потерял четыре десятых секунды на своем последнем круге, — жаловался Джанкарло Физикелла. — Даже пятилетний ребенок поймет, что Михаэль пытался сделать. Это действительно печально. Если бы он хотя бы машину повредил, у людей еще могли бы быть какие-то сомнения. Но все слишком очевидно, ведь есть данные обо всех операциях, произведенных им на руле».

Некоторые пилоты отрицали факт существования петиции McLaren. Ясно, что это была идея, рожденная в пылу момента. Бумага была подписана многими гонщиками, но в конечном счете так и не передана Мосли. Шумахер узнал о ней, и это имело определенные последствия в ходе сезона.

Тем вечером Марк Уэббер ужинал со своим отцом и девушкой в гостинице, когда к их столику подошел Фернандо Алонсо. «Что мы будем делать, если Михаэля не накажут?» – спросил испанец. «Его должны наказать, приятель, — ответил Уэббер. — Если они видели запись, они должны что-то сделать».

Алонсо не был в этом уверен. «Я лягу перед его машиной, — сказал он. — Я остановлюсь на стартовом поле, вылезу из машины и лягу прямо перед колесами его болида».

Зная Фернандо, можно полагать, что он бы так и поступил. Испанец понимал, что не просто соревнуется с гонщиком из другой команды. Как и многие пилоты, он ощущал, оправданно или нет, что в этом спорте «крышуют» Ferrari, что поединок неравный. Это самое чувство и побудило Алонсо сделать следующее заявление: «Я больше не считаю Формулу-1 спортом». Это произошло после того, как в Мон-це в том же 2006 году Ferrari подала протест, когда испанец в квалификации якобы блокировал на трассе Фелипе Массу.

Стюардам потребовалось беспрецедентное количество времени – 8 часов – на то, чтобы разобраться в показаниях и вынести решение. Главный стюард Тони Скотт-Эндрюс был новичком на этом посту. На самом деле сама должность главного стюарда была нововведением 2006 года – FIA стремилась сделать последовательнее процесс принятия решений. (Позднее в том же году в Монце Скотт-Эндрюс снова станет гвоздем программы, но вынесет решение уже в пользу Ferrari). Стюард понимал, что этот эпизод являлся своеобразным тестом новой системы. Другими стюардами в тот уик-энд были Йоакин Вердгей, юрист из Мадрида, и Кристиан Калмз из Автомобильного клуба Монако.

Присяжные выслушали показания Шумахера, главного гоночного инженера Ferrari Криса Дайера, технического директора Росса Брауна и спортивного директора команды Стефано Доменикали, а также гоночного директора FIA Чарли Уайтинга и аналитика компьютерных систем Алана Прудхомма. Стюарды просмотрели все доступные видеозаписи и изучили все данные с бортового компьютера болида Шумахера. Они были удовлетворены результатом: Шумахер действовал предумышленно.

Заявление стюардов, обнародованное в 10:42 вечера, гласило: «Стюарды не обнаружили никаких оснований для столь несвоевременного, избыточного и в целом ненужного торможения в этой части трассы. У нас не остается иного выбора, кроме как заключить, что гонщик намеренно остановил автомобиль на трассе».