Мифы Первой мировой - [18]

Еще одним козырем стало привлечение резервистов в первую линию, непосредствен­но на фронт — до того они предназначались только для тыловой и оккупационной службы. В результате Германия получала дополнительные дивизии и смогла бы проти­востоять и Франции, и России. На 1905 г. задействовалось 62 пехотных (включая 10 итальянских в Эльзасе), 20 резервных, 13 кавалерийских дивизий и 24 ландверных бригады.

Любопытно, что в 1910 г. был разработан план нанесения первого и главного уда­ра по России. Однако на маневрах 1912 г. игравший «за русских» военный министр фон Хееринген смог вывести свои войска из‑под удара, уведя их за линию Западного Буга. Этого времени «французам» хватило, чтобы выйти к Рейну. После этого идея первого удара по России была окончательно отвергнута. Хотя австро–венгры, в т. ч. фон Хетцендорф, требовали удар на Седлец в Польше, но штурмовать для этого рус­ские крепости на реках Бобр и Нарев немцы не собирались, особенно зная о вы­делении против Восточной Пруссии двух русских армий. Дополнительным фактором стала необходимость защиты месторождений железной руды в Лотарингии. В апреле 1913 г. было принято решение не продолжать ежегодное обновление восточного пла­на.

Гораздо ранее, в 1904 г., кайзер отклонил идею Шлиффена о немедленном нанесе­нии удара по Франции, пока Россия занята войной с Японией. Продолжающиеся разно­гласия, болезни и преклонный возраст стали причинами отставки Шлиффена, который и сам неоднократно подавал прошения о ней.

Мольтке–младший отказался от идеи использования голландских дорог — нейтраль­ная Голландия прикрыла бы тылы немецких армий в случае, если Великобритания из‑за нарушения бельгийского нейтралитета вмешается в войну. Также Голландия была бы «дыхательным горлом», через которое при наихудшем развитии событий шел бы экспорт–импорт. Сужение коридора для маневра войск повышало роль Льежа.

К 1914 г. план, казалось, был отработан до мелочей, а дальнейшее промедление грозило усилением России — как армии, так и транспортной системы. Усиление не­мецкой армии было возможно не ранее 1916 г, т. е., по мнению Мольтке, слишком поздно — в 1916—1917 гг. Германия уже не смогла бы разбить Россию, особенно в случае откладывания увеличения армии. Поэтому воевать было выгоднее немедленно…

Французских стратегов не страшила идея охвата немецкой армией. Напротив, в их Генштабе полагали, что чем сильнее немцы укрепят свое правое крыло, тем слабее они сделают свой центр и левое крыло, ще французская армия планировала свой про­рыв между Мецем и Саарбургом. С 1911 г. Жоффр был почти уверен в нарушении нем­цами нейтралитета Бельгии, сами бельгийцы догадывались с 1906 г. Генерал Мишель в 1911 г. предложил оборонительный план — с развертыванием французской армии на рубеж Верден—Намюр—Антверпен, т. е. перекрывая вероятное наступление немцев через Бельгию. При этом Мишель предполагал удвоить армию, прикрепив к каждой действую­щей армии полк резервистов и довести артиллерию до 40 батарей на корпус — как в германских первоочередных корпусах. Дивизия при этом имела бы 24 батальона и 20 батарей. В отличие от других планов здесь имелся бы значительный стратегический резерв в районе Парижа — три корпуса по три дивизии. Но и идея оборонительной войны, и идея использования резервистов были отвергнуты коллегами Мишеля. Реши­тельная победа в быстрой войне требовала стремительных штыковых атак, а стреми­тельные атаки требовали обученных и храбрых солдат, а не каких‑то резервистов, только разбавлявших бы качественные войска. Поэтому французы считали, что и нем­цы не пойдут на добавление резервных частей к действующим, следовательно, немцам не хватит сил для наступления через Бельгию и одновременного сдерживания фран­цузского прорыва к Рейну. Если немцы все же растянут фронт до Бельгии, то его можно будет прорвать контрударом в центре — в Арденнах. Кроме того, нарушение нейтралитета Бельгии вовлечет в войну с Германией Британскую империю.

Французский «план-17» был завершен в апреле 1913 г. Как писали позднее фран­цузские высшие офицеры, например, Вейган и Жоффр, в учебных задачах почти не предусматривалось неизбежных на войне случайностей, могущих помешать планам. На опыте Русско–японской войны предполагалось, что высокий боевой дух поможет на­ступающим преодолеть даже современную оборону. К тому же наступление виделось единственным противоядием от более эффективной немецкой мобилизации, тогда как участие английских войск в войне на континенте было трудно прогнозируемым, сле­довательно, почти не учитывалось.

В России почти за полвека до начала мировой войны осознавалось отставание от немецкой и австрийской армий в сроках мобилизации и сосредоточения. Например, генерал–лейтенант Обручев предлагал оборону передового театра приурочить «к самому важному и сильному пункту во всем крае». Такой пункт он видел в треуголь­нике, образуемом Вислой и Буго–Наревом, вершинами которого являлись Варшава, Но­вогеоргиевск и Зегрж, будущем Варшавском укрепленном районе. Однако к 1906 г. построенные крепости уже устарели и требовали дорогостоящей модернизации.