Мифы древности: Индия - [115]

В ведах Брахма входил в молитвенную формулу «брахман», не имея зримого образа и действенной роли в мифах. Властные функции принадлежали появившемуся в период брахман богу-творцу Праджапати. Он и передал Брахме в числе множества титулов самые главные: Творец (Тваштри), Установитель (Дхатри), Распределитель (Локагуру), а в конце концов и свое основное имя — Праджапати, Владыка сущего. Брахма обретший облик лотосоглазого бородатого старца с четырьмя туловищами, столькими же лицами и восемью руками — на все четыре стороны света, — стал главным действующим лицом космогонических и космологических мифов, к участию в которых по его милости на вторые роли были допущены ведийские боги и мудрецы — Рудра, как порождение гнева Брахмы, и Нарада, как сын, рожденный из его бедра (подобно тому, как из бедра Зевса родился Дионис). Великие риши вед Ангирас, Дакша и другие были объявлены порождением духа Брахмы, родоначальниками богов и людей. Ему отдается верхнее, седьмое небо, становящееся «миром Брахмы» (брахмалокой) и мировое яйцо (брахманда), плавающее в первозданных водах, в котором он — «золотой зародыш» — пребывал в начале своего бытия.

Усилению могущества Брахмы способствуют местные боги, подчас дублирующие ведийских. Брахме мало образа Рудры, обитателя Хималаев, и он обретает Кали в качестве одной из супруг. Ее чернота толкуется как проявление гнева Брахмы, однако во всем другом она ракшаска, злая демоница тропических лесов, с отрубленными головами в четырех руках, с ожерельем из черепов, с высовывающимся из пасти языком, красным от крови жертв.

Второй член великой триады — Вишну — был известен ведам как бог неопределенного облика, «широко ступающий» (совершающий «три шага»). Будучи младшим партнером Индры, Упендрой («Младшим Индрой»), Вишну становится Атиндрой («более могущественным, чем Индра»), главным героем мифологического мира. Само его имя трактуется как «всеобъемлющий», «всепроникающий». Ведийский мудрец Маркандея, спасенный Вишну, проникает в его чрево и видит там все три мира. В конце каждого мирового цикла (юги) Вишну, как губка, вбирает в себя всю Вселенную и дремлет, лежа на мировом змее Шешу, замышляя новое творение (Кейпер, 1986, 110 и сл.).

У создателей вед был могучий интеллект, выразивший себя в осмыслении мира как системы, и богатое воображение. Но им была чужда сфера эмоций, в которой проявили себя аборигены уже в эпоху хараппской цивилизации. В процессе перерождения ведизма в индуизм эту эмоцию влились в религию потомков пришельцев мощным потоком. Воплощением беспредельной сексуальности стал воспреемник ведийского Рудры Шива.

К тому времени уже не оставалось незанятых богами гор. Меру была резиденцией древних ведийских богов; горным хребтом Кайласа, отделявшим Индию от Тибета, владел бог местного происхождения Кубера, объявленный «владыкой Севера». Кубере пришлось потесниться, дав место буйному соседу и его супруге Дэви. Здесь Шива вместе с нею совершал на телах поверженных противников сексуальную пляску и вовлекал во грех тысячи умерщвлявших свою плоть отшельников-аскетов. Шива изображался в виде фаллоса (лингама), пронизывающего женские гениталии. Он одолел «саморожденного» ведийского бога любовной страсти Каму, испепелив его своим третьим, открывавшимся во время любовной игры глазом. Будучи в триаде третьим, он добился первенства, заставив Брахму и Вишну добираться до нижнего и верхнего конца лингама, облик которого он принял, и после их неудачи был признан верховным богом и творцом мира. Сексуальность сочеталась в Шиве с невероятной кровожадностью. Он участник кровопролитных сражений (в собственном облике или вселившийся в могущественных воителей), чья цель — освобождение земли от отягощающей ее людской массы. Как бог смерти, Шива, подобно Кали, супруге Вишну, носит на шее вместо ожерелья гирлянду человеческих черепов. Во многом близкий к Вишну (что, кстати, характеризует и мирские взаимосвязи между шиваитами и вишнаитами), Шива враждебен Брахме, и потому последний оберегает себя от могущественного соперника, время от времени погружая его в состояние медитации.

Тогда же в образе кровожадной богини в мифологию арьев входит богиня-мать аборигенов, олицетворяющая жен Шивы и Вишну под родовым именем Дэви (Богиня) и различными личными именами (Ума, Дурга и др.) Последовательность браков Шивы отражает изменения в представлениях о нем по мере распространения его культа.

С Вишну связана совершенно новая для индийской мифологии фигура Кришны, мыслившаяся как восьмая его аватара. В «Махабхарате» он предстает как могущественный царь и бог, согласившийся участвовать в битве, решающей судьбу героической Индии; он становится колесничим, взявшим на себя роль вдохновителя одного из главных героев поэмы, обнаружившего нерешительность в исполнении воинского долга. В других текстах, возможно, более поздних, Кришна — бог, воспитанный пастухами и пастушками, в среде, далекой героическому миру, но уже в младенчестве проявивший необыкновенные способности воителя и любовника. Можно было бы считать бога-царя и бога-младенца разными персонажами, слившимися, как это нередко бывает, в один мифологический образ, если бы во время своей проповеди на поле боя Кришна-царь не высказал совершенно чуждую брахманизму истину: самый короткий путь человека к богу проходит не через подвиги, физические или духовные, а через любовь. Ведь эта идея пронизывает и образ младенца-бога, хотя там любовь включает в себя не только духовную близость, но и необъятное сексуальное влечение. Чуждость Кришны ценностям героического века проявляется и в том, что он выступает не только как борец с демонами (и в этом Кришна един с героями эпоса), но и как победитель самого Индры которого он заставляет прекратить потоп.