Мифопоэтика творчества Джима Моррисона - [17]
Заключение
В заключение данной работы хотелось бы сказать, что это только первая попытка серьезного прочтения творчества Джима Моррисона, утверждающая, что оно не исчерпывается параметрами контр- и рок-культуры. Моей целью было проникнуть в сердцевину его художественного космоса и проследить связь с глубинными мифо-ритуальными пластами культуры. Естественно, что в работе эти проблемы были только приоткрыты. Следовало показать принципиальную важность изучения сценической деятельности Моррисона именно в аспекте мифопоэтики, поскольку при таком прочтении он оказывается наследником «жестоких» традиций Арто, своеобразно преломившим их на американской сцене. А это, в свою очередь, дает нам ключ к рассмотрению не только культуры Америки в целом, но и современного театра, в частности, в обрядово-мифологическом контексте.
На текстовом материале Моррисона были исследованы различные проявления мифопоэтической образности, составляющей "поэтический космос" автора. Анализ мифологических структур Моррисона позволил сделать поразительный вывод о том, что семантика его модели мира восходит к древнейшей эпохе человечества — неолиту (12-3 тыс. до х.э.) — по мнению исследователей (А.Голана и др.), являющейся нашим общим архетипическим праязыком. Как показано в данной работе, в основе моррисоновской картины мира лежит круг — главная сакральная фигура доиндоевропейской мифологии (универсальная эмблема идеи единства, бесконечности, цикличности).
Также был сделан вывод о том, что символические персонажи у Моррисона имеют непосредственное отношение к неолитическому пантеону во главе с Мифическим Змеем — единым зооморфным божеством неолита.
В работе удалось установить прямую связь сценической практики Моррисона с архаической структурой ритуала вообще и обрядовыми элементами индейских культов, в частности (манера пения и танца). Особенность мифо-ритуальной системы Моррисона сказалась, прежде всего, в эсхатологизации мифа и соответствующем ей театральному опыту ритуальной деконструкции, в основе которого лежит импровизационно обыгрываемое событие, что роднит ритуал с хэппенингом.
Ритуальная деятельность Моррисона отсылает нас также и к теории А.Арто, которой актер увлекался еще в университете, и позже в киношколе UCLA Его привлекала предлагаемая Арто "полнота чувственного восприятия", а постулат французского теоретика о тождественности театра и магии отвечал моррисоновскому типу мифомышления.
Свойствами театрального языка Моррисона являлись:
— специфическое интонирование, придающее словам "сновидческую значимость"(Арто) и нередко подавляющее членораздельную речь
— голосовые модуляции — вокабулы, свойственные индейским ритуальным песнопениям
— создание партитуры пронзительных звуков
— ритуальный Танец Круга с «выпрыгиваниями» и подскоками
— импровизирование на ходу текста и композиций оборванных жестов
— исступленное повторение одних и тех же ритмов
— модернизированные элементы индейского ритуального костюма: кожаные штаны, индейский серебряный пояс, ритуально расшитая рубаха
На концертах «Дорз» сцена и зал существовали как единое пространство, что также является типичным для ритуальной практики и театральных идей Арто.
Характерным для исполнительской манеры Моррисона был "дионисийский экстаз" во время выступления, что отсылает нас к оргиастическому типу ритуала. К сожалению, подробно остановиться на этом аспекте не удалось, поскольку более важным мне представлялось протянуть нить "Моррисон — архаический мифо-ритуальный комплекс — индейский культ", о чем, практически, не упоминалось ни в одной рецензии на концерты «Дорз» (об их «дионисийстве» же, наоборот, было написано едва ли не в каждой статье)."Индейский" момент в творчестве Моррисона не освещен никак, а ведь провокационный стиль его общения с аудиторией заключался не только в манипулировании толпой, но и в самом факте открытого использования индейских культурных кодов в стране, где на индейской земле самих индейцев "как бы" нет.
Библиография
1. Абрамян Л.А. Первобытный праздник и мифология. Ереван, 1983.
2. Анейчик Н.А. Театр и жизнь.// Проблемы театральности. С-П., 1993, с. 103–114.
3. Анчел Е. Мифы потрясенного сознания. М., 1979.
4. Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках. М., 1988.
5. Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре. С-П., 1993.
6. Баталов Э.Я. Философия бунта. М., 1973.
7. Бауэр В., Дюмотц И., Головин С. Энциклопедия символов. М., 1995.
8. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и ренессанса. М., 1990.
9. В мире мифов и легенд. С-П., 1995.
10. Гачев Г. Национальные образы мира.// Гроздь и гранат. Конь и ковчег. М., 1988, с. 397–416.
11. Голан А. Миф и символ. М., 1993.
12. Гуляев В.И. Америка и Старый свет. М., 1968.
13. Гуревич П.С. Культурология. М., 1996.
14. Давыдов Ю.Н. Искусство и элита. М., 1966.
15. Давыдов Ю.Н. Критика социально-философских воззрений Франкфуртской школы. М., 1977.
16. Давыдов Ю.Н. Социология контркультуры. М., 1983.
17. Дьяконов И.М. Архаические мифы Востока и Запада. М., 1990.
18. Казначеев В.П. Космопланетарный феномен человека. Новосибирск, 1991.
В сборник вошли тексты Игоря Сида, посвященные многообразным и многоуровневым формам взаимодействия человека с географическим пространством, с территорией и ландшафтом: художественные эссе и публицистические очерки 1993–2017 гг., в том числе из авторской рубрики «Геопоэтика» в «Русском журнале», а также исследовательские статьи и некоторые интервью. Часть текстов снабжена иллюстрациями; отдельным разделом дан откомментированный фотоальбом, представляющий самые разные срезы геопоэтической проблематики. Поэт, эссеист, исследователь, путешественник Игорь Сид — знаковая фигура в области геопоэтики, инициатор в ней научного и прикладного направлений и модератор диалога между направлениями — литературно-художественным, прикладным (проективным), научным, а также между ними и геополитикой.
Книга Михаэля фон Альбрехта появилась из академических лекций и курсов для преподавателей. Тексты, которым она посвящена, относятся к четырем столетиям — от превращения Рима в мировую державу в борьбе с Карфагеном до позднего расцвета под властью Антонинов. Пространственные рамки не менее широки — не столько даже столица, сколько Италия, Галлия, Испания, Африка. Многообразны и жанры: от дидактики через ораторскую прозу и историографию, через записки, философский диалог — к художественному письму и роману.
Проблема фальсификации истории России XX в. многогранна, и к ней, по убеждению инициаторов и авторов сборника, самое непосредственное отношение имеет известная книга А. И. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ». В сборнике представлены статьи и материалы, убедительно доказывающие, что «главная» книга Солженицына, признанная «самым влиятельным текстом» своего времени, на самом деле содержит огромное количество грубейших концептуальных и фактологических натяжек, способствовавших созданию крайне негативного образа нашей страны.
«Наука, несмотря на свою молодость, уже изменила наш мир: она спасла более миллиарда человек от голода и смертельных болезней, освободила миллионы от оков неведения и предрассудков и способствовала демократической революции, которая принесла политические свободы трети человечества. И это только начало. Научный подход к пониманию природы и нашего места в ней — этот обманчиво простой процесс системной проверки своих гипотез экспериментами — открыл нам бесконечные горизонты для исследований. Нет предела знаниям и могуществу, которого мы, к счастью или несчастью, можем достичь. И все же мало кто понимает науку, а многие боятся ее невероятной силы.
Опытный издатель и редактор Ричард Коэн знает, на что надо обратить внимание начинающим писателям. В своей книге он рассказывает о том, как создавать сюжет, образы персонажей и диалоги; объясняет, кого стоит выбрать на роль рассказчика и почему для романа так важны ритм и ирония; учит, как редактировать собственные произведения. Автор не обходит стороной вопросы, связанные с плагиатом и описанием эротических сцен. Вы не просто найдете в этой книге советы, подсказки и секреты мастерства, вы узнаете, как работали выдающиеся писатели разных стран и эпох.
Эта книга – первый сборник исследований, целиком посвященный поэтическому творчеству Ольги Седаковой. В сборник вошли четырнадцать статей, базирующихся на различных подходах – от медленного прочтения одного стихотворения до широких тематических обзоров. Авторы из шести стран принадлежат к различным научным поколениям, представляют разные интеллектуальные традиции. Их объединяет внимание к разнообразию литературных и культурных традиций, важных для поэзии и мысли Седаковой. Сборник является этапным для изучения творчества Ольги Седаковой.