Мифология греков и римлян - [353]

Нерастворимые узы единства; невест приводящий

Неукротимый Эрот, укрощающий всех и отважный,

В страхе бросает свой лук плодотворный;

с привычного Лемна

225 Огненный сын твой Гефест, на ногах непослушных хромая,

Тихо и вяло бежит. Удивленья большого достойно, —

Но я жалею весьма на меня столь сердитую Геру.

Или отец твой опять возвратится к светил хороводу?

О, если б не было так! Хоть я и зовусь Титанидой,

230 Но не желаю смотреть, как Титаны владеют Олимпом

Вместо тебя и твоих же детей. Лучше властным перуном

Бой подыми. Артемиду храня без порока; невестой

Девой хранюсь до сих пор разве я для насильного брака?

Та, что владеет родами, родит ли сама? И ко мне ли

235 Руки прострет? И какая же я Илифия, когда я

Буду сама, Илифия, рожать с Артемидою вместе?»

[Образ Тифона. Мечты о победе]

Так говорила она, а на крыльях темнеющих Гипнос

Сном охватил всю живую природу. Однако Кронион

Вовсе без сна был один. Тифоей, далеко распростерши

240 Вялые члены, на ложе покоился обремененном,

Матери Гее обузой; навстречу отверстому лону

Скалящих глубь пропастей потайные постели долбили,

Рылами почву копая, ехидны волос Тифоея.

Солнце взошло; Тифоей многомерный из всех своих глоток,

245 Вместе ревущих, гремел, вызывая великого Зевса,

В голос, ужасный настолько, что звуки его достигали

Вплоть до границ Океана, устойчивого в возвращенье,

Области мира четыре кругом обтекая, деля их

И опоясав всю землю кольцом, как повязкой венковой;

250 Вопль Тифоея, меняясь по ряду несходственных звуков,

Разнообразно гудел и будил многократное эхо:

Все нарастая по силе, различных оттенков по виду,

Он раздавался и воем волков, и рычанием львиным,

Хрипом кабана, мычаньем быков и шипеньем драконов,

255 Дерзким зевком леопарда и ревом из пасти медведя,

Ярым ворчаньем собак. И Гигант пополам с человечьим

Голосом так восшумел в своем крике угрозы на Зевса:

«Руки мои, забросайте дом Зевса, сдвигайте все корни

Мира, где царство блаженных, сломайте крутые засовы

260 Там — на Олимпе богов; пусть столб воздушный Атланта

Наземь падет и сам он бежит, потрясенный паденьем;

Звездосияющий свод отрывается пусть от Олимпа,

Не беспокоясь бежать по спирали; нет, я не позволю,

Чтобы сгибал сын Земли чересчур нагруженные плечи

265 Под неизбежным движеньем Эфира туда и обратно:

Пусть он с блаженными бьется, оставив богам —

каким хочет —

Их беспредельную ношу; пускай разрушает утесы,

Мечет дикие стрелы на небо, несущее звезды,

Прежде носимое им; пусть бегут с небес под ударом

270 Скал боязливые Горы, бессильные Солнца рабыни;

Пусть навыворот все обратится: смешайте с землею

Воздух и влагу с огнем, а морскую пучину — с Олимпом.

Я прекращу и насилье рабов — четырех этих ветров:

Исполосую Борея, и Нота прижму, и ударю

275 Эвра, Зефира прибью, а день перепутаю с ночью

Бурной. Родственник мой Океан, что глотает истоки

Многие, двинет к Олимпу высокоподъятые воды;

Пять параллельных кругов превышая движением влаги,

Он наводнит все созвездья, затопит Медведицы жажду

280 Неутолимую, под колесом Колесницы лежащей.

Громче мычите, быки мои, в небе дугу потрясая

Всех равноденных кругов, и рогами крутыми колите

В жертву подобного вам светового Тельца–рогоносца.

Пусть и Селены быки с своей влажной собьются дороги,

285 В страхе пред ревом бычачьих голов моих, громко гудящих.

Пусть мой огромный медведицы зев, моя грозная челюсть

Гонит слюной Тифоея Медведицу там, на Олимпе;

Лев мой пускай на воздушного Льва нападает и силой

Пусть отодвинет его далеко от путей зодиака;

290 Пусть от драконов моих затрепещет Дракон Колесницы,

Вооруженный огнями едва. Эти ярые волны

Моря, земные холмы, крутые мысы островные

Созданы мне как мечи, а щитами послужат мне горы;

Скалы мне — панцирь надежный, а копьями будут утесы,

295 Реки же будут гасить непригодные к делу перуны.

Я сохраню Иапета оковы — сковать Посейдона;

А на кавказской вершине пернатая некая птица

Лучше орла окровавит Гефеста, его пожирая

Печень, растущую вновь: как и тот, за огонь ведь страдает

300 Язвой такой Прометей с его печенью саморастущей.

В медный я брошу сосуд, точно отпрысков Ифимедеи,

Видом таких же, как я, осмотрительного сына Майи,

Неразрываемых пут плетуна; пусть кто–нибудь скажет:

Сеть развязавший Ареса, Гермес сам запутался в сети.

305 Пусть неприступные узы девичества ныне развяжет,

Став Ориона насильно супругой, сама Артемида;

Титию пусть по старинке стелит покрывало Латона,

Завлечена в принудительный брак; душегуба Ареса,

Что ограбляет щиты, им разбитые, и властелина

310 Битв, я свяжу и придам его голосу нужную мягкость;

Взяв как добычу Палладу, в замужество дам Эфиальту

Я, хоть и поздний то брак: посмотреть будет мне интересно,

Что за поденщик Apec и как мучится в родах Афина.

Взяв напряженным плечом всю тяжесть Атлантова неба,

315 В смене движения звезд понесет его дыбом Кронион;

Свадьбы моей гименей он услышит, захваченный тайной

Ревностью, как я возьму его Геру на брачное ложе.

Факелов будет мне вдоволь: блеск молнии

собственной силой

Будет гореть головней у чертогов моих; вместо сосен

320 Сам Фаэтон, прикрепивши огонь своего освещенья,

Рабски прострет Тифоею брачущемуся сиянье;

И, задрожав, точно искры на свадьбе, с Олимпа свергаясь,