Мифология греков и римлян - [351]

В поисках грозного грома, оружья победы — перуна,

25 Для исступленной борьбы; шаг за шагом исследует всюду,

Жадно ища, где же блеск разрушительных Зевсовых

молний, —

Тщетно: пещера пуста. И, коварный замысл Кронида,

План изворотливый Кадма поняв слишком поздно,

к Олимпу

Быстро взмыл Тифоей, по дороге метая утесы.

[Тифон и природа]

30 След оставался косой от ноги со стопой змеевидной,

А на ходу он плевал изо рта, изрыгавшего копья.

С самого верха Гиганта, где волосы были — ехидны,

Яд изливался в ручьи, и кипели от пены ущелья;

В этом движенье его сами недра земли киликийской,

35 Твердые почвой своей, потряслись до глубин основанья

Под змеевыми ногами; от все заполнявшего шума

Тавра вершины дрожали в пространстве пустом и от

страха

Ближних Памфйлии рек берега трепетали, как в пляске;

Гул раздавался глухой в расщелинах почвы, и кручи

40 Все колебались, шатались все недра, песка возвышенья

Рыхло ползли под ударом шагов, сотрясающих землю.

[Тифон и животные]

Гибель грозила стадам и зверям: ведь в лице Тифоея

Хищный медведь разрывал челюстями другого медведя;

Рыжего, грудью косматого льва голова пожирала

45 Львов сочлененья других, и подобными были по виду

Пасть у него и у них; а змеиная глотка ехидны

Хладную спину змеи–землехода — дракона глотала;

Воздуха птицы, летящие в чистом эфире, соседним

Клювом настигнуты были; но больше всего пожирал он

50 Близко летавших орлов, ибо Зевсова птица известна.

Жрал и быка–земледельца, его не щадя, хоть казался

Он окровавленным весь от ярма из–за ссадин на шее.

[Тифон и Наяды]

Плотно насытившись, он выпивает всю влагу речную,

Вон выгоняя отряды Наяд, обитающих в гротах;

55 Как остановится нимфа босая, привыкшая к влаге,

С явным трудом выступая по дну вдоль теченья потока,

Там, где сухой перекат, заплетающимися ступнями, —

Деву, что в трепете вся и от жажды сухая, в пещеру

Он заключает, и грязные узы ей вяжут колена.

[Тифон и люди]

60 Бешенство видя Гиганта, чьи многие образы явны,

Старый пастух, обронивши свирель, убегает от страха

Вдаль; увидав пред собой многочисленных кучу ладоней,

Слабую ж флейту свою козопас покидает на ветер.

Пахарь, всегда терпеливый, не делает в поле посева,

65 Ровные грядки земли осыпая зерном за собою,

Борозд не режет железом, глубоко взрывающим почву,

Что уже вся — под ударом движения рук Тифоея,

Но распрягает быков; и уже под стрелами Гиганта

Много пустот обнажилось на пашне, покрытой щелями.

[Хаос в природе и сетование богов]

70 Влажные жилы совсем растворились, и пропасть зияла;

В самых низинах долин все истоки забили ключами,

Вплоть до верхушек земли изливая подземную воду;

Рушились скалы вокруг по ущельям потоков в тумане

И низвергались в моря, источая в падении влагу;

75 Молнии, из–под земли вылетавшие, молотом будто

Собственным ряд островов новорожденных укореняли.

Ряд деревов на корню далеко передвинулся с поля,

На землю пал уже плод преждевременный,

только расцветший;

Сад уж засох, розовеющий луг уже в прах превратился.

80 И шевелил Зефир лишь сухими листами упавших

Вниз кипарисов; уж Феб погребальные песни слагает,

Жалобным плачем встречая поломанные гиацинты, —

С музыкой траурный гимн, но стенает особенно тяжко

Он о порубленном лавре вблизи Амиклейской вершины;

85 Пан огорченный сосну покривившуюся выпрямляет;

И, вспоминая Морию, аттической общины нимфу,

Горько вздыхает Афина о срубленной бурей маслине;

Пафа–богиня оплакивает анемон запыленный,

Из благовонных волос вырывая нежнейшие кудри,

90 Частые слезы лия перед чашечкой розы засохшей;

Плачет Део, что погиб ее колос, еще недозрелый,

Что не увидит уже ликований плодового сбора;

Сетуют Нимфы лесов о тенистых древах–однолетках.

[Тифон и Гамадриады]

Вот с расщепленного лавра, прекрасно проросшего древа,

95 Гамадриада–ровесник, теряя покров, соскочила;

Дева другая, бежав от сосны своей легкой стопою,

Так говорит, подойдя к иноземице, нимфе соседней:

«Гамадриада от лавра, не знавшая мужа, давай–ка

Вместе бежим, — ты Феба узришь, а я Пана познаю.

100 Прочь, дровосеки! Деревья, прощай! Огорченную поросль

Дафны несчастной не режьте; и ты пощади, о строитель,

Класть из пахучих сосновых стволов корабли грузовые,

Чтоб не коснулись они шума волн морской Афродиты.

Право ж, рубитель дерев, предоставь мне

последнюю радость:

105 Рушь топором, вместо лавра, меня и сосок прикрепи мой

На непорочном оружье не ведавшей брака Афины,

Чтоб умереть мне до мужа и девой спуститься к Аиду,

Все об Эроте не зная, подобно Сосне или Лавру».

Так говоря, создает покрывало как будто из листьев,

ПО Скромно скрывая соски на грудях опояской зеленой.

Крепко прижавшись бедром на бедро,

совершенно сжимаясь,

Нимфа другая, глядя на нее, отвечает печально:

«Я» как она, трепещу из–за девства: сама ведь я тоже

С лавром была рождена — и настигнута буду, как Дафна.

115 Как же бежать? Поднимусь на утес? Но высокие холмы,

Ринутые на Олимп, превращаются в пепел от молний;

Пана противного я трепещу: он преследовать станет,

Как и Питюс и Сирингу, настигнет теперь и меня он

В бегстве моем по горам, и погибну, как Эхо вторая.

120 Нет, не пойду на верха и не буду я жить на высотах,

В горных скрываясь древах, где охотничает Артемида, —

Пусть она девству и друг; ведь Кронион