Миф о красном терроре - [208]
Сколько было активных членов ВКП(б)? 50 тысяч? Но ведь и они, если иметь в виду руководящий состав, были дворянами!
Не спасло и последующее вовлечение в партию рабочих, солдат, колхозников. Это только создало идеологическую подслойку под средние звенья народно-хозяйственного механизма.
Вернёмся к реалиям того послереволюционного периода. Когда у вчерашнего подполыцика-революционера (эсдека, эсера, анархиста) после вроде бы победы молодой порыв к преобразованию мира и его окрестностей попритух, в нём проснулись прежде всего наследственные социально-бытовые привычки, которые он впитал в семье. Да и, как правило, эта самая семья была ещё жива. Ведь для народа, ради которого всё и затевалось, старались не упоминать, что практически все лидеры всех партий имперской России происходили из сословия дворян! У лучших людей России просто был постоянно ощущаемый как проклятие классовый моральный долг перед народом. Народ же был, «как Христос, велик страданием» и «вековечным ярмом неволи угнетённый страдалец и мученик». Цель-то была освободить народ от самих себя, негодяев!
Сами дворяне (я имею в виду нравственно здоровые слои), испытывая прихосоциальный конфликт, соприкасаясь с реальным миром дикого фашистского неравенства романовской империи, никогда не применяли при самоопределении термин «дворянин». Это автоматически унижало собеседников не дворян.
В обиход был запущен интереснейший социальный псевдоним — интеллигент. Хотя параллельно сложился социально-семантический ряд, перед которым стоял объединяющий образ, называвшийся «разночинцем». То есть демонстративное определение человека, который сложился как личность вне сословных рамок. Но разночинец всё же звучало как-то брутально. В подсознании всегда всплывало: разгильдяй, купец-спекулянт мелкого пошиба, тот же коробейник, не вписанный в сословные гильдии-разряды. Разночинец — всё же не дворянин, хотя и это могло подразумеваться. Но, как правило, это относилось к каким-то работникам умственного труда (от актёра до адвоката и т. п.), чиновникам, мелким и средним бизнесменам, которые вышли из мещан, поповичей, инородцев, казаков, крещёных иностранцев (и даже евреев) незнатного происхождения…
Термин «интеллигент» прижился в языке, создавался образный ряд признаков, главным из них была оппозиционная заданность мышления и даже (в экстремальных ситуациях) поступков. Интеллигент был потенциальной, а то и реальной фрондой, вечным критиком системы. Лояльный к системе или даже нейтральный к оной так и назывался — «дворянин» или зло и уже ёрнически — «благородный»!..
Кстати, критика или оппозиция к системе была, естественно, и внутренне оправдана и объяснима. Это происходило хотя бы потому, что в родовом и сословном плане интеллигент, точнее дворянин, нередко имел кабы не большие права на тот же престол Российской империи, чем правящий представитель династии Готторп-Романовых. И об этом обстоятельстве, то есть о дворянском фундаменте русской интеллигенции, как правило, напрочь забывают даже писатели и историки поколения «от Солоухина и моложе». Незаметно исчезла преемственность понимания применяемого общенационального термина. Те, кто принадлежал к более старшим поколениям, ещё помнили равенство между понятиями дворянин и интеллигент. А более молодые, вроде борзописца Бушкова, легко подхватывают даже старую, дореволюционную полемику, не понимая всей семантики понятий, которыми оперировали современники тех событий.
Глава 35. Теоретическое харакири
По сути, всему виной был Ленин. Он постоянно вёл полемику с представителями классического марксизма. Он был всё-таки не свободен от национализма, и его угнетало теоретическое положение России в марксизме, где романовский кишлак считался аграрной феодальной окраиной европейской цивилизации, капитализм тут только зарождался, и ни фабрикантов-кровопийц-монополис-тов с банкирами, ни пролетариата как готового к революционной организации класса не было в достаточном объёме, а значит, не было никаких предпосылок и теоретических обоснований для того, чтобы имело смысл подтолкнуть Россию к революционному преобразованию. Если жёстко, то России надо было ещё лет пятьдесят ждать ситуации, когда могла бы произойти буржуазная революция. Ленин ждать не хотел, но и не мог выглядеть в марксизме «как пьяный жлоб в синагоге». Он упорно доказывал, что капитализация в России идёт с огромной скоростью и создаёт количественные составляющие для качественного накопления революционных компонентов. Он даже напишет работу «Развитие капитализма в России». Конъюнктурщина безпредельная. Я спрашивал у (теперь уже бывших) «остепенённых» выпускников ВПШ, как это так получилось, что у Ленина в этой работе нет сравнения с развитием этого пресловутого капитализма в других странах Европы и в США? В. Ленин почему-то довёл книгу до 1906 г., и пошто бы так-то? Чего ж не дописать-то опосля?
А дело в том, что, по моей теории, основная объективная база развития социального сообщества вообще и конкретной страны в частности — это избыточный или прибавочный продукт природы.
Пролетариат России, под руководством большевистской партии, во главе с ее гениальным вождем великим Лениным в октябре 1917 года совершил героический подвиг, освободив от эксплуатации и гнета капитала весь многонациональный народ нашей Родины. Взоры трудящихся устремляются к героической эпопее Октябрьской революции, к славным делам ее участников.Наряду с документами, ценным историческим материалом являются воспоминания старых большевиков. Они раскрывают конкретные, очень важные детали прошлого, наполняют нашу историческую литературу горячим дыханием эпохи, духом живой жизни, способствуют более обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы Коммунистической партии за интересы народа.В настоящий сборник вошли воспоминания активных участников Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.
В трилогии вскрыты причины кризиса коммунизма в СССР, несостоятельности командной «плановой экономики», дан новый взгляд на возможные пути развития России. Особого внимания заслуживают идея о создании партии нового типа и новая идеология регулятивизма, являющиеся, по мнению автора, великим историческим шансом для России. Книга, написанная истинным патриотом, проливает свет на многие проблемы современности и представляет интерес для всех, кто обеспокоен судьбой Отечества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Современная Россия, являясь правопреемницей Советского Союза, сталкивается со многими проблемами, основанием для возникновения которых послужила крупнейшая геополитическая катастрофа XX века – распад СССР. Постепенно нарастают конфликты и противоречия в бывших советских республиках. Однако вместе с тем на постсоветском пространстве появляются и реализуются тенденции к экономической и военно-политической интеграции. Сложившаяся ситуация способствует тому, чтобы более серьезно обратиться к истории тех территорий, которые ранее входили в состав СССР, а до этого в состав Российской империи.
К концу XV века западные авторы посвятили Русскому государству полтора десятка сочинений. По меркам того времени, немало, но сведения в них содержались скудные и зачастую вымышленные. Именно тогда возникли «черные мифы» о России: о беспросветном пьянстве, лени и варварстве.Какие еще мифы придумали иностранцы о Русском государстве периода правления Ивана III Васильевича и Василия III? Где авторы в своих творениях допустили случайные ошибки, а где сознательную ложь? Вся «правда» о нашей стране второй половины XV века.
Фредерик Лейн – авторитетный американский исследователь – посвятил свой труд истории Венеции с самого ее основания в VI веке. Это рассказ о взлете и падении одной из первых европейских империй – уникальной в своем роде благодаря особому местоположению. Мореплавание, морские войны, государственное устройство, торговля, финансы, экономика, религия, искусство и ремесла – вот неполный перечень тем, которые рассматривает автор, представляя читателю образ блистательной Венецианской республики. Его также интересует повседневная жизнь венецианцев, политика, демография и многое другое, включая мифы, легенды и народные предания, которые чрезвычайно оживляют сухой перечень фактов и дат.