Миф о Большом терроре - [35]

Наши правозащитники-либералы уже дошли до того, что открыто заявляют, будто Международный трибунал в Нюрнберге обвинения немцам в расстреле поляков в Катыни отверг, в приговор не включил этот эпизод. До чего ж есть люди бессовестные! В сам текст приговора нацистским преступникам много чего не вошло. В части преступлений по отношению к военнопленным, наряду с расстрелом поляков, не вошло еще несколько эпизодов. В текст приговора. Но все это есть, Катынский расстрел в том числе, в обвинительном заключении трибунала. А в самом приговоре отдельные эпизоды приведены, как примеры преступлений осужденных нацистов. Сам текст приговора однозначно указывает, что в нем – примеры, а все эпизоды, вмененные осужденным – в обвинительном заключении:

«18 октября 1945 г. в Берлине, в соответствии со статьей 14-й Устава, Трибуналу было представлено Обвинительное заключение в отношении вышеперечисленных подсудимых, которые были названы Комитетом Главных Обвинителей подписавших соглашение держав главными военными преступниками. Экземпляр Обвинительного заключения на немецком языке был вручен каждому подсудимому, находившемуся в заключении, по крайней мере, за 30 дней до начала процесса.

Согласно Обвинительному заключению, подсудимым вменяется в вину совершение преступлений против мира путем планирования, подготовки, развязывания и ведения агрессивных войн, которые являются также войнами в нарушение международных договоров, соглашений и гарантий; военные преступления и преступления против человечности. Кроме того, подсудимым вменяется в вину участие в создании и осуществлении общего плана или заговора для совершения всех этих преступлений».

И вот что в обвинительном заключении о поляках: « В сентябре 1941 года 11000 польских офицеров-военнопленных были убиты в Катынском лесу близ Смоленска».

Разумеется, это обвинение в расстреле поляков предъявлено подсудимым, которых судил Трибунал, а не Берии с Меркуловым.

И еще из Устава Трибунала: «Статья 26. Приговор Трибунала должен содержать мотивы, на основании которых он вынесен; приговор является окончательным и не подлежит пересмотру».

Еще раз – приговор Трибунала основан на предъявленных обвинениях, содержащихся в обвинительном заключении. Запрет пересмотра приговора автоматически означает запрет пересмотра предъявленных обвинений. Пересмотр обвинений возможен только в процессе апелляции, обжалования приговора. Но приговор – окончательный. Обжалованию не подлежит.

Теперь первая статья Устава Трибунала: «В соответствии с Соглашением, заключенным 8 августа 1945 года между Правительствами Союза Советских Социалистических Республик, Соединенных Штатов Америки и Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии и Временным Правительством Французской Республики, учреждается Международный военный трибунал (в дальнейшем именуемый "Трибунал") для справедливого и быстрого суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси».

Какой-нибудь юрист сможет мне доказать, что юрисдикция Трибунала позволяла какому-нибудь Генеральному прокурору СССР опротестовать приговор и потребовать нового расследования по фактам предъявленных обвинений подсудимым?

Все, Нюрнбергский трибунал историю с Катынью закрыл навсегда. Поляки расстреляны немцами. Мы имеем бесспорный исторический факт виновности немцев. Бесспорный – оспорить приговор Трибунала невозможно.

Такая же картина с Холокостом. В Германии находились желающие оспорить обвинения в массовом уничтожении евреев. Историков-исследователей из себя изображали. Кончилось для них это плачевно – реальными сроками заключения по суду. И это справедливо.

Вы можете сколь угодно сильно не любить евреев, но если вам не отморозили голову на историческом факультете университета, то должны признать, что расследование преступлений и установление виновности в компетенцию историка не входит. Расследование преступлений, военных в том числе, против человечности, по которым уже есть приговор суда высшей юрисдикции, вне процессуальных рамок, не уполномоченными на то лицами – это не расследование. Если это «расследование» не влияет на обстоятельства, вытекающие из приговора, тогда оно представляет из себя обычную псевдонаучную галиматью. Уважающий себя историк не будет прикидываться прокурором, следователем и судьей в единственном, его историка, лице.

А если эти «исторические исследования» имеют цель изменить обстоятельства, вытекающие из приговора, да еще в плане оправдания осужденных преступников, за что предусмотрена уголовная ответственность, то любой нормальный суд такие исследования откажется рассматривать, как научную деятельность, сочтет их пропагандой, оправдывающей осужденных преступников.

Историки могут сколь угодно исследовать жизнь Ивана Грозного, сочинять труды о том, что он совершал преступления или, наоборот, не совершал. Приговора суда Ивану Грозному нет. Можно научно резвиться. Можно научно резвиться и на Сталине, приписывая ему черт знает что. Он не осужден. Но когда историк сует свой нос в вопросы, наподобие Холокоста, оспаривая в своих исследованиях приговор, то потом, уже сам сидя на скамье подсудимых, может услышать от судьи справедливые слова: