Мидгард - [60]

— Ничего подобного, Ойгель, — сказал он… — Он вел себя просто глупо. Но Лиф не виноват! — добавил он. — Он не мог поступить иначе.

— Глупо? — вспыхнул Ойгель — Суртур собирался нас уничтожить, но он не только этого не сделал, но и позволил связать волка Фенрира. — Он в недоумении развел руками и шагнул к огромному по сравнению с ним азу. — Посуди сам, Геймдал! — продолжил он. — Еще несколько дней назад мы все считали, что Последняя Битва неминуемо будет проиграна. Теперь Лиф с нами, молот Мьёльнир находится на пути к своему хозяину, а волк Фенрир побежден. Противнику нанесено поражение.

— Все равно это было глупо, — упрямо повторил Геймдал. — И очень легкомысленно. Ради маленькой победы мы чуть не потеряли все. — Он вздохнул, покачал головой, когда Ойгель приготовился ему возразить, и жестом подозвал к себе Лифа. — Оставь нас одних, Ойгель, — попросил он. — Мы должны поговорить.

Ойгель послушно повернулся и ушел, не преминув перед этим бросить сердитый взгляд на Геймдала. Аз подождал, пока Ойгель окажется вне пределов слышимости, серьезно сверху вниз посмотрел на Лифа, снова покачал головой и осторожно присел рядом с ним на снег. Хотя мальчик стоял, а аз сидел, поджав под себя ноги и слегка наклонившись вперед, их глаза находились на одном уровне, Лиф чувствовал себя маленьким и растерянным, как заблудившийся ребенок. Геймдал не был на него сердит и в любом случае не стал бы засыпать его упреками. Азы обычно так не поступают. И все-таки в присутствии бессмертного существа мальчик остро ощущал себя ничтожным и смертным. Сердце Лифа болезненно колотилось в груди.

— Ты не должен меня бояться, — мягко сказал Геймдал.

Эти слова обидели Лифа. Он забыл, что азы могут читать мысли, и теперь понял, что Геймдал видит его насквозь. Он говорил с Лифом, как с робким ребенком, доверия которого хотел добиться.

— Я не боюсь, — ответил мальчик. — Возможно, я действительно вел себя глупо, но мне было не до шуток.

— Я знаю, Лиф, — понимающе кивнув головой, сказал аз. — Если бы ты не был настроен так решительно, Суртур тебе бы не поверил. Никто не может обмануть огненного великана. Ни я, ни Бальдур, ни кто-либо другой. — Геймдал печально улыбнулся и положил руку Лифу на плечо. — Но именно это меня беспокоит, Лиф, — продолжил он. — Ты рисковал своей жизнью…

— Это не так, — возразил Лиф. Его глаза наполнились слезами. Это были слезы гнева. — Я дорожу жизнью точно так же, как любой из вас, но…

— Но ты был готов ею пожертвовать, чтобы спасти нас, и, вероятно, боялся снова оказаться в подземелье Суртура, — перебил его Геймдал. — Одну из этих причин я понимаю, а другая делает тебе честь. Но никогда так больше не поступай, Лиф. Никогда! Ты оказал бы нам бесполезную услугу, если бы убил Суртура, ведь на его месте появился бы кто-нибудь другой. К тому же, согласно пророчеству, тебе не суждено погибнуть в подземелье Огненного Царства, ты будешь сражаться на поле брани на стороне азов. Слова пророчества никто не может изменить. Даже Суртур. Бессмысленно пытаться это сделать.

— Суждено… — угрюмо произнес Лиф. — Но если все предопределено и неизменно, зачем же мы тогда боремся, Геймдал? Не лучше ли сложить руки на коленях и подождать, пока ваша судьба исполнится?

Хотя мальчик говорил возмущенно и резко, Геймдал неожиданно улыбнулся.

— Потому что нам суждено бороться, — спокойно ответил он. — Но об этом и о многом другом я тебе советую поговорить не со мной, а с Одином. — Интонация его голоса переменилась. Геймдал все еще говорил приветливо, но Лиф чувствовал, что если он сейчас задаст ему вопрос, то не получит ответа. — Я отвезу тебя в Азгард самой короткой дорогой, — продолжил аз. — Бальдур, Форсети и Тир отправились, чтобы позвать орла Одина, который принесет тебя, меня и Локи в Азгард. Не успеет еще зайти солнце, как ты уже будешь стоять перед лицом Верховного Бога.

Эта мысль показалась Лифу столь невероятной, что он даже не ощутил страха.

Геймдал явно собирался сказать что-то еще, но потом передумал и легким движением вскочил на ноги.

— Подождем, пока прилетит орел, — сказал он. — Полет в Азгард будет очень утомительным. Тебе следует немного поспать.

— Я не хочу, — возразил Лиф.

— Не спорь, — сказал Геймдал. — Я же вижу, что ты очень устал.

Указательным и средним пальцами он слегка коснулся век Лифа, и мальчик сразу же уснул.

Миновал полдень, когда Бальдур пришел разбудить Лифа. Мальчик уснул так крепко, что азу пришлось его долго тормошить, пока наконец он открыл глаза и, зевнув, встал.

— Просыпайся, Лиф, — сказал Бальдур. — Уже пора.

— Он уже здесь? — невнятно пробормотал Лиф. Он поднял взгляд на небе, потом посмотрел на гребень холма и по ту сторону долины. Орла нигде не было.

— Еще нет, — ответил Бальдур. — Но он летит. Разве ты не слышишь?

Лиф прислушался. Он услышал глухой звук, похожий на шум ветра перед бурей.

— Пойдем со мной, — сказал Бальдур. — Пора.

Когда мальчик вместе с азом вышел из лагеря и стал спускаться с холма, он с любопытством озирался по сторонам. На соседней вершине он заметил Геймдала, Ойгеля и Локи. Их взгляды были направлены на небо. Лиф тоже посмотрел вверх, но не смог ничего обнаружить, кроме ползущих снеговых туч. Он с любопытством подумал о том, каких размеров должен быть орел, который отнесет его, Геймдала и Локи в Азгард.