Мидгард - [61]

Когда Лиф приблизился к Геймдалу и Ойгелю, они улыбнулись, только лицо Локи осталось неподвижным.

— Он летит, — сказал Геймдал, едва увидев Бальдура и Лифа, — Ваш зов был услышан.

Лиф снова прислушался, но смог уловить только шум ветра.

Внезапно его потрясла догадка. А что, если то, что он считал ветром, на самом деле было чем-то иным? Например, шумом гигантских крыльев?

Звук становился все громче, и вдруг он увидел быстро снижающегося орла. Его широкие крылья затмили солнце. Облака рассеялись, будто разогнанные ураганом. На землю упала чудовищная тень, и появилась огромная птица с черно-бело-золотистым оперением. Лиф закричал от страха, но его голос потонул в свисте крыльев орла. Снег, пыль и мелкие камни взлетели вверх, подхваченные порывом ветра. Сухие деревья на соседнем холме согнулись чуть не до земли, когда орел, широко раскинув крылья, пошел на посадку. Под лапами опустившейся на землю птицы задрожала земля.

Орел был ничуть не меньше Нидхегера, но насколько дракон был страшен и безобразен, настолько орел был красив. Лиф никогда не встречал такой красивой птицы.

— А теперь быстро! — заторопил его Геймдал. — Мы должны на него сесть. Долго находиться здесь он не может.

Лиф охотно задержался бы на месте, чтобы полюбоваться птицей, но в голосе аза звучал такой страх, что мальчик поспешил последовать за ним. Бальдур и Ойгель подбежали к орлу и остановились. Геймдал и Локи уверенно вскарабкались на его крыло. Разведя руки в стороны, чтобы удержать равновесие, Локи побежал дальше вверх на шею птицы, а Геймдал пополз за ним на четвереньках. Вдруг Лиф почувствовал, как чьи-то сильные руки подхватили его под мышки. Бальдур поднял мальчика вверх и передал его Геймдалу, который поставил Лифа впереди себя на мягкое оперение гигантской птицы.

— А ты полетишь с нами? — спросил Лиф.

Бальдур покачал головой.

— Нет. Четверых сразу орел не унесет, ведь путь в Азгард далек и труден, даже для него. Я должен остаться здесь, чтобы отвести войско обратно. Если я покину воинов, они станут легкой добычей Суртура.

— А ты? — Лиф сверху вниз посмотрел на Ойгеля.

— Я вернусь в Шварцальбенхайм, — ответил тот. Он улыбнулся, но его улыбка была печальной. — Я нужен моему народу, Лиф. Но не беспокойся, мы еще встретимся.

Лиф захотел что-то добавить, наклонился в сторону и чуть не соскользнул с шелковистого оперения птицы. Геймдал схватил его за руку.

— Лезь дальше, — сказал он мальчику. — Нам надо торопиться. Орел не может долго здесь оставаться, ведь ему запрещено проникать в мир людей. Один рисковал многим, когда посылал его сюда.

Лиф неуклюже шлепнулся рядом с азом. Оперение орла напоминало мягкий пушистый снег. Продвигаясь вперед, Лиф утопал в нем по колено. Когда они наконец добрались до шеи птицы, аз задыхался от усталоети. Он подтолкнул Лифа к Локи и поднял руку, чтобы помахать на прощание своему войску. Затем пронзительно свистнул, и орел, расправив крылья, легко взлетел в небо.

Хотя Лиф был к этому готов, он все же закричал от страха и судорожно вцепился в перья птицы. Орел взмыл в небо так быстро, что мальчику показалось, будто под ним перевернулась земля. Через несколько секунд Лиф посмотрел вниз и увидел несколько белых точек — это был Бальдур и его войско. Вскоре в туманной дымке исчезли холмы и скалы. Крылья орла уже разгоняли облака. Через несколько минут земля под ними совершенно исчезла. Кругом потянулись тучи, как белые и серые хлопья пены на волнах застывшего голубого моря. Орел взмахнул крыльями и поднялся еще выше. Облака внизу превратились в бесформенные белые горы, вверху сияло невероятно синее небо. Полет орла стал более ровным, он начал парить над землей и — удивительное дело! — при этом не только не терял, а все больше и больше набирал высоту.

Когда орел поднимался вверх, Лиф от страха с головой зарылся в его перья. Но теперь мальчик осмелел. Он поднял голову, выпрямился и посмотрел вниз. Под ним непрерывной чередой плыли облака. Лишь иногда, когда они редели, мальчик замечал землю Мидгарда. Снежные равнины кое-где покрывали коричневые полосы гор и робкие островки зелени. Реки казались тонкими извилистыми нитками. Кое-где, похожие на грязные пятна, виднелись поселки людей.

— Ну как, нравится тебе? — заглушая шум крыльев, крикнул Геймдал.

Лиф от удивления не мог произнести ни звука. Он только кивнул, но его лицо пылало от волнения. Геймдал почувствовал, что происходит в душе Лифа. Он улыбнулся, притянул мальчика поближе к себе и обнял его за плечи. Рядом с Геймдалом мальчику стало хорошо, он почувствовал себя в безопасности.

Вдруг Геймдал поднял руку и указал в сторону. Лиф повернул голову и вдалеке, почти у самого горизонта, там, где расступились облака, увидел побережье Мидгарда. Позади него лежало море, покрытое серебристыми солнечными блестками. Геймдал не говорил ему, но Лиф твердо знал, что это был именно тот берег, куда много лет назад его выплеснул океан и где он вырос. Мальчика охватило глубокое волнение, он привстал и, ухватившись одной рукой за пояс Геймдала, наклонился вперед. Море было беспокойным, над землей висела серая пелена. Лиф сначала этому удивился, но потом понял, что на его родине все еще бушует буря, хотя сверху даже буря выглядела ничтожной. Мальчик подумал, что сейчас он имел все основания тревожиться за судьбу Озруна, но не чувствовал тревоги. По-видимому, все страдания людей и богов любому человеку показались бы ничтожными, если бы он смотрел на них с большой высоты.