Мичурин - [60]
Нильс Ганзен прибыл в Мичуринск в середине жаркого лета 1934 года. Увидевшись с Иваном Владимировичем, он сразу почувствовал, что ему тут многому можно поучиться. Несколько фотографий, а также кинопленка запечатлели его глубокие, почтительные поклоны перед Иваном Владимировичем Мичуриным.
Разумеется, приезжий направился осматривать сад.
Многое не нуждалось в объяснениях: мощные завязи на пышных ветвях говорили сами за себя. Но Павел Никанорович Яковлев, аккуратно приезжавший из Ленинграда, из академии, в докторантуре которой он теперь состоял, каждое лето на родной полуостров, свои обязанности выполнял точно. Ему было поручено водить по саду профессора Ганзена и читать ему лекцию обо всем, что было кругом.
Они шли вдоль могучего ряда китаек, породненных с пепинами, ренетами, кальвилями и кандилями, мимо зимостойких бере, мимо многих вариаций гибрида вишни и черемухи, мимо почти пятидесятилетней бабушки вишен Плодородной, завоевавшей еще в прошлом веке Канаду, к незябнущим абрикосам и актинидиям. Переходили от холодостойкого винограда, от пушистых гибридов миндаля и персика к диковинной заместительнице лимона Шизандре, к пышным гигантским розам…
— Великолепно! — только и успевал восклицать американец.
Еще больше возросло удивление и почтение Нильса Ганзена, когда он ознакомился с простым перечнем научных трудов своего козловского коллеги.
Больше двухсот научных тем было разработано Мичуриным и освещено в печати, причем каждая из них была необходимым, прочно впаянным звеном непрерывной, издалека тянущейся цепи его планомерного творческого подвига.
«Опыт акклиматизации груш в Козлове» (1888); «Что такое акклиматизация плодовых деревьев» (1905); «Выведение новых культурных сортов из семян» (1911); «Влияние китайской яблони при скрещиваниях» (1913); «Материалы для выработки правил воспитания гибридных сеянцев» (1917); «Видовые гибриды», «Принципы и методы работы» (1925), с главами — об отдаленном скрещивании, вегетативном сближении, о методе «ментора» и стимуляторах, об окоренении отводков, о значении корнесобственных деревьев; «Генотипические изменения при межродовых скрещиваниях» (1932); «О некоторых методических вопросах» (1934), с главами — «О подборе комбинаций родительских пар», «Фотопериодизм», «Влияние экологических факторов на структуру прироста гибрида», «О появлении гинандроморфизма», «Об опасности для нашего садоводства переноса американских растений», «О селекции гибридных сеянцев» — таковы были только главнейшие литературные вехи огромного творческого пути великого русского ученого.
Прожив в непрерывном общении с Мичуриным около недели, профессор Нильс Ганзен со своим ассистентом отправился на Дальний Восток поискать в дебрях Уссурийской тайги, в сокровищнице восточно-азиатской флоры, что-нибудь для своих собственных опытов. Так подействовало на него обилие материала, полученного Мичуриным именно из этого далекого края.
Уезжая, он выразил горячее желание и твердое намерение вернуться к дням 60-летнего юбилея научной деятельности Мичурина, чтоб лично воздать должное замечательному русскому ученому.
Большая, широкая подготовка к этому юбилею на сей раз не могла оставаться незамеченной для Ивана Владимировича, как это случилось, по причине его предельной скромности, десять лет тому назад.
Газеты, и местные и центральные, пестрели сообщениями о предстоящем славном юбилее, десятки корреспондентов осаждали Мичурина просьбами о беседе, об интервью, хотя бы коротенькой статейке-автографе.
Законен, правилен был этот огромный общественный интерес к личности великого ученого, к его трудам и достижениям. Во всем этом проявлялась признательность, благодарность народа.
Но патриотическое сознание Мичурина, всегда ясное и глубокое, подсказывало ему, что есть за что благодарить и ему свой народ, советскую власть, партию.
20 сентября 1934 года в газете «Известия» в Москве было опубликовано письмо Мичурина великому вождю советского народа товарищу Сталину.
«Дорогой Иосиф Виссарионович!
Советская власть превратила маленькое, начатое мной 60 лет тому назад на жалком приусадебном участке земли дело выведения новых сортов плодово-ягодных растений и создания новых растительных организмов в огромный Всесоюзный центр промышленного плодоводства и научного растениеводства с тысячами гектаров садов, великолепными лабораториями, кабинетами, с десятками высококвалифицированных научных работников.
Советская власть и руководимая Вами партия превратили также меня из одиночки-опытника, не признанного и осмеянного официальной наукой и чиновниками царского департамента земледелия, в руководителя и организатора опытов с сотнями тысяч растений.
Коммунистическая партия и рабочий класс дали мне все необходимое, — все, чего может желать экспериментатор для своей работы. Сбывается мечта всей моей жизни: выведенные мною новые ценные сорта плодовых растений двинулись с опытных участков не к отдельным кулакам-богатеям, а на массивы колхозных и совхозных садов, заменяя низкоурожайные, плохие старые сорта. Советское правительство наградило меня высшей для гражданина нашей Родины наградой, переименовав город Козлов в город Мичуринск, дало мне Орден Ленина, богато издало мои труды.
Эта книга рассказывает о героической жизни верного ленинца, неутомимого подпольщика, активного участника трех революций, талантливого советского полководца.Преследования и аресты, ссылка, каторга и два смертных приговора — ничто не сломило твердокаменного большевика, борца против царизма и капитализма. Бежав из-под стражи, он снова включался в активную борьбу за дело рабочего класса.После Великого Октября М. В. Фрунзе стал выдающимся советским военачальником. Войска под его командованием одержали ряд замечательных побед на фронтах гражданской войны.Жизнь Фрунзе — великий пример для советской молодежи.Второе, исправленное и дополненное издание.
Автор настоящего дневника, Христофор-Людвиг фон Иелин, был сыном священника, желавшего сделать из него купца. Христофор, однако, нашел возможность и средства следовать своему призванию: сделаться солдатом. Он принимал участие в походах Рейнских союзных государств в качестве лейтенанта и обер-лейтенанта Вюртембергского полка. Таким образом, попав в Вюртембергский полк, участвовавший в походе Наполеона против России в 1812 году, он является, в качестве простого офицера, очевидцем одного из самых страшных эпизодов всемирной истории, передавая просто и беспристрастно все им пережитое на поле битвы и в плену.
Непокорный вольнодумец, презревший легкий путь к успеху, Клод Дебюсси на протяжении всей жизни (1862–1918) подвергался самой жесткой критике. Композитор постоянно искал новые гармонии и ритмы, стремился посредством музыки выразить ощущения и образы. Большой почитатель импрессионистов, он черпал вдохновение в искусстве и литературе, кроме того, его не оставляла равнодушным восточная и испанская музыка. В своих произведениях он сумел освободиться от романтической традиции и влияния музыкального наследия Вагнера, произвел революционный переворот во французской музыке и занял особое место среди французских композиторов.
Рецензия на издание двух томов воспоминаний Надежды Яковлевны Мандельштам стала преимущественно исследованием ее личности, литературного дара и места в русской литературе XX века.«Надежда Яковлевна для меня — Надежда Яковлевна: во-первых, «нищенка-подруга» поэта, разделившая его жизнь со всей славой и бедой; во-вторых, автор книг, в исключительном значении которых для нашей ориентации в историческом времени я убежден…».
Монография посвящена одной из ключевых фигур во французской национальной истории, а также в истории западноевропейского Средневековья в целом — Жанне д’Арк. Впервые в мировой историографии речь идет об изучении становления мифа о святой Орлеанской Деве на протяжении почти пяти веков: с момента ее появления на исторической сцене в 1429 г. вплоть до рубежа XIX–XX вв. Исследование процесса превращения Жанны д’Арк в национальную святую, сочетавшего в себе ее «реальную» и мифологизированную истории, призвано раскрыть как особенности политической культуры Западной Европы конца Средневековья и Нового времени, так и становление понятия святости в XV–XIX вв. Работа основана на большом корпусе источников: материалах судебных процессов, трактатах теологов и юристов, хрониках XV в.
Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.