Мичурин - [58]

Такова была оценка, даваемая Мичурину людьми новой советской науки.

XXII. КНИГИ И ПИСЬМА

До самых последних дней своей жизни не переставал Мичурин расширять и свои научные познания и круг своих творческих интересов. Все, что хоть сколько-нибудь относилось к великой проблеме переделки природы, живо занимает его и волнует.

Так, узнав из центральной прессы о примечательном новаторстве в области животноводства скромного совхозного зоотехника Станислава Ивановича Штеймана, ныне лауреата Сталинской премии, о его борьбе за создание новой отечественной костромской породы крупного молочного скота, Иван Владимирович пишет в редакцию «Совхозной газеты» несколько адресованных собрату-новатору поощрительных строк:

«Давно уже пора было кому-то взяться за обновление природы наших животных. Шлю привет человеку, понявшему важность этой задачи и смело взявшемуся за ее решение».

Книжная полка Мичурина продолжает пополняться капитальными трудами по биологии, по химии, по всем дисциплинам, имеющим касательстве к его непрекращающемуся творчеству.

Кроме уже давно стоящих на ней всегда под рукой любимых книг Ивана Владимировича: «Диалектика природы» Ф. Энгельса, «Основы химии» Менделеева (издание 1877 года), «Ботанический атлас» Гофмана (1897), «Происхождение видов» Дарвина, «Жизнь растения» Тимирязева (1894), — на этой полке ученого появляются все новые капитальные труды: Иванов, «Климаты земного шара и химическая деятельность растений» (1928), Д. Ацци, «Сельскохозяйственная экология» (1932) и много других столь же солидных сочинений.

Но Мичурин не замыкается в сфере биологической науки. Его интересует жизнь народа, которому он служит уже столько десятилетий. Поэтому почетное место в его библиотеке занимают работы В. И. Ленина и И. В. Сталина. Он читает и художественную литературу, делая, по обычаю своему, пометки на полях, и «Поднятую целину» Шолохова и «Цусиму» Новикова-Прибоя. На последней странице «Цусимы» после слова «конец» Иван Владимирович делает выразительную надпись:

«Да, конец! Это больше не повторится!»

Десятки писем ежедневно доставляет ему почта со всех концов необъятной страны. Он лично прочитывает все и сам же отвечает на все эти письма, если они заслуживают хоть малейшей в том надобности. Список его корреспондентов неисчислим. Сколько он сам написал ответных писем — тоже не поддается исчислению.

Но прослеживая то, что сохранилось, хотя бы то, что вошло в четвертый том его сочинений, можно составить ясную картину широчайшего диапазона мичуринской переписки.

Вот, например, одно из самых ранних его писем, то письмо А. Ф. Рудзкому, которое было как бы заявкой на получение научно-публицистической трибуны.

Мичурин перечисляет в этом письме относящиеся к 1888 году уже сделанные наброски статей, в том числе и статьи «Об акклиматизации груш в Козлове».

Он пишет и на Урал, и в Туркестан, и на Дальний Восток, и украинским садоводам, и сибирским. Интересно его личное письмо сибирскому опытнику-садоводу Бедро.

В этом письме Мичурин подробно излагает задачи и технику гибридизации, способы воспитания сеянцев, — словом, дает как бы сжатый курс своего творческого искусства, а кроме того, сообщает сибиряку и интересные подробности своей биографии. Именно здесь он рассказывает о попытках американцев сманить его к себе, за океан.

Это место стоит привести:

«Ездивший ко мне от американского департамента старший ботаник профессор Мейор в последний свой приезд в 1913 году передал мне американское предложение от сельскохозяйственного департамента США переехать в Америку с условием оплаты 8000 долларов в год и отдельный пароход от Виндавы до Вашингтона для переезда моего с семейством и растениями… А через полмесяца приехал придворный генерал и передал мне запрещение высших сфер выезда в Америку (не зная об отказе Мичурина. — В. Л.), обещая дать от казны средства на расширение дела. Но ничего не сделали, а ограничились присылкой двух орденов Анны и креста за заслуги по сельскому хозяйству, c предложением переселиться в Петербург на службу в сельскохозяйственный департамент на 3000 годового жалованья, от чего я, конечно, отказался…»

В письме, датированном 1907 годом, Мичурин поздравляет сибирского опытника-садовода Иваницкого с успешной культурой винограда в суровом климате Сибири и дает оценку собственному сорту Иваницкого Желтый челдон.

Когда бывший сормовский рабочий П. А. Заломов, участник революционных событий 1905 года, послуживший Горькому прототипом для главного персонажа повести «Мать», прислал Мичурину письмо, с изложением некоторых своих мыслей о внекорневом питании растений, Мичурин ответил ему тоже обстоятельным, глубоко ценным в научном отношении документом:

«Уважаемый товарищ Заломов!

Отвечая на Ваше письмо, нахожу, что Ваша мысль о способе внекорневого питания в общем правильна и лишь в деталях есть ошибки. Здесь является вопрос: для какой цели вы хотите применять внекорневое питание? Если только для того, чтобы улучшить питание дерева и усилить его развитие, то такие опыты мне не приходилось делать потому, что при такой нужде я всегда достигаю улучшения питания дачей большего удобрения почвы… А вот если Вы намереваетесь применить внекорневое питание с целью частично изменить строение растения, как я это делаю с грушевым гибридным сеянцем, давая ему 14 % раствор сахара для увеличения сладости плодов, то это Вам удастся…