Мичман Флэндри; Восставшие миры; Танцовщица из Атлантиды - [30]

По мнению людей, время тоже не может быть бесконечным. Отливы, времена года, ритмы жизни — все подразумевало Вселенную, в конечном итоге возвращающуюся в свое первоначальное состояние и возобновляющую цикл, который семантически было бы бессодержательно называть бесконечным. Но не имея средств, чтобы с точностью измерять время, философы заключили, что оно, по сути, неизмеримо. Они отрицали одновременность. Как можно говорить о том, что какое-то удаленное событие произошло одновременно с ближним, когда известие о нем должно быть доставлено пловцом чья средняя скорость непредсказуема?! И вновь сходство с теорией относительности было поразительным.

Биология была на высоком уровне развития, включая все ее крупные разделы, в том числе и законы генетики. Физика же, наоборот, была еще в ранненьютоновской стадии, а состояние химии мало чем отличалось от зачаточного. «Но, черт возьми, — размышлял Флэндри, — дайте этим ребятам немного оборудования, приспособленного для использования под водой, и сами увидите, как они поднимутся!»

— Пойдем дальше, — сказал Зумбой нетерпеливо, — шевели плавниками. Отправляемся в Рифовый Замок.

По дороге Флэндри размышлял об основах их социальной структуры. Фундаментальное жизнеустройство никак не поддавалось его пониманию. Можно было сказать, что народ с Давидовой Звезды был частично аполлонийским, а частично — и дионисийским. Но это — всего лишь метафоры, от которых антропология давно отказалась и которые были более чем бесполезны, когда речь заходила не о людях. В политике (если это слово было подходящим) все выглядела проще: жители отличались ярко выраженным чувством стадности, пониженной импульсивностью и строгим соблюдением обрядов; морские обитатели Старкада, которым под водой было легче передвигаться, чем наземным, были склонны образовывать большие нации без сильно выраженного соперничества.

Злетоварская культура была основана на иерархии. Правители наследовали свои посты точно так же, как это происходило и в остальных сферах деятельности. Существующий строй напоминал крепостничество народ закреплялся не за определенной территорией, а за хозяином. А женщины с уважением относились к полигамии мужей.

Но не трактуйте все сказанное неверно. Ведь принимающие решения ни в коем случае не помыкали остальными. Между классами не было формальных различий. Возможность продвижения по службе давали заслуги перед обществом. Именно так Ольхелер завоевала свою независимость и значительную власть. Если же ты оказывался неспособным выполнять обязательства перед теми, кто от тебя зависел — то терял свой пост. Система не занималась ничем, кроме распределения прав и обязанностей.

Земле были знакомы подобные теории. На практике же это не осуществилось. Люди были слишком жадными, слишком ленивыми. Но среди морского народа эта система, кажется, действовала. По крайней мере, Айсинглас уверял, что она сохраняет стабильность на протяжении многих поколений, и Флэндри действительно нигде не встречал признаков недовольства.

Рифовый Замок отличался от Отблеска Раковины. Дома из камня и коралла были встроены в подножия утесов у небольшого острова. Здешнее население выглядело более оживленным, менее задумчивым, чем их собратья — обитатели дна.

Айсинглас высмеивал их, называя «группкой торговцев копающихся в своем богатстве».

— Но я должен признать что они очень храбро сражались в бою с охотниками, — добавил он. — И шли во главе нашей последней атаки; а это требует мужества, тем более, что никто из них не знал о мерсеянской лодке.

— Никто? — спросил Флэндри удивленно.

— Думаю, правители были осведомлены заранее. Мы же знали лишь о том, что как только будет дан сигнал, наши войска, «снабженные ногами», должны сойти на берег и разрушить все, что могут пока пловцы будут топить вражеские корабли.

— О-о-о! — Флэндри не стал описывать свою роль в крушении этих планов. Он почувствовал невероятное облегчение Если бы Абрамс узнал от Ивенфола о планируемой бомбардировке, он принял бы контрмеры. Но поскольку Ивенфол ничего не знал, то не нужно было искать оправданий человеку, из которого быстро сделали идола.

Небольшая компания проплыла между рифами, их путь лежал за город — проверить свои заводи, образованные приливами. Шумел прибой, лазурно-изумрудные волны катили отливающие белизной гребни под ярким небом. Морские жители резвились, выпрыгивали из воды, бесстрашно ныряли в каналы, где бушевали встречные потоки. Флэндри сбросил тяжелый скафандр, оставшись в простом комбинезоне и шлеме и ощутил прилив сил.

— В следующий раз мы возьмем тебя в Потусторонний, — сказал Айсинглас по дороге домой в Отблеск Раковины. — Это что-то уникальное: под его фундаментом бездна переходит в ночь, там светятся леса и рыбы, а изъеденные временем скалы невероятна яркие. У воды там привкус вулканического пепла. А тишина… такая тишина!

— Мне бы очень хотелось посмотреть, — сказал Флэндри.

— Там… там, ты словно вдыхаешь аромат будущего.

Когда прошли через воздушный тамбур и вступили в дом землян, Флэндри почувствовал отвращение. Больше всего дом сейчас ему напоминал узкий, вонючий, безрадостный пузырь, набитый волосатыми телами, каждое движение которых было неуклюжей попыткой преодолеть собственный вес! Он стал срывать с себя белье, чтобы принять душ.