Между жизнями. Судмедэксперт о людях и профессии - [8]
Однажды мне довелось познакомиться с ними поближе. Как-то во время летнего отдыха у бабушки мой дядя, который был ненамного меня старше, взял меня с собой по каким-то совхозным делам. На обратном пути мы остановились на краю леса, у котлована, чтобы набрать ягод с диких низких вишен, росших там в изобилии. Котлован этот, заполненный водой, местные жители использовали как зону отдыха и купания. Нам, мелким, ходить к нему не разрешали — он был очень глубокий и без пологого захода, сразу начинался обрыв и глубина. На берегу котлована, на краю леса стояла старая деревянная будка без окон и дверей, неизвестно когда и для чего поставленная. Может быть, когда-то в ней жили рабочие. В описываемые же времена ее облюбовало семейство шершней — с низким гудением они кружили под ее крышей. Никого вокруг не было, и дядя Саша предложил потревожить эту несимпатичную семейку. Закрыв все окна в ГАЗ-53, мы очень аккуратно подъехали к будке и слегка качнули ее передним бампером. Я никогда прежде не видел столько шершней сразу и так близко. Моментально определив источник беспокойства, они устремились к нам. Осы не замечали ветрового стекла — они видели только нас и очень хотели нас уничтожить. Примерно за полметра от машины они разворачивались и летели вперед той самой своей частью, в которой располагается костяное жало. Я на секунду представил, что они смогут найти где-нибудь дырку и пролезут в кабину. Было очень страшно, удары шершней о стекло становились все громче, казалось, что оно вот-вот не выдержит напора, и тогда все, нам хана. Дядя Саша, вероятно, чувствовал тоже самое, и мы очень быстро ретировались.
В другой раз в лесу, собирая вишню, я нагнулся за ягодами и вдруг ощутил у себя под пятой точкой какую-то вибрацию и услышал недовольное гудение. Именно тогда я осознал, с какой огромной скоростью передаются сигналы от мозга к мышцам. На то, чтобы повернуть голову, посмотреть и убедиться в том, что я почти сижу на осином гнезде, бросить ведро и оказаться метрах в пятидесяти от того места, ушло секунды две, не более.
Зачем я все это вам рассказываю? Чтобы вы поняли: я с детства наблюдал те естественные процессы, которые происходят в природе. И процессы эти не всегда такие красивые, вкусные и приятные, как я вам описал… Я вас не утомил?»
«Что вы, наоборот — ответил я. — Мне вот не довелось встретить чибисов — я даже не представляю, как они выглядят. Ежевику я покупал в магазинах, а раков видел только вареных. Однако, что вы имеете в виду под неприятными процессами?»
«Я имею в виду смерть и все, что с ней связано. Сельский ребенок постоянно сталкивается со смертью, просто воспринимает ее как нечто само собой разумеющееся, а чаще просто о ней не задумывается. Насаживая на крючок червяка, мы его убиваем. И неважно, что он извивается, пытаясь выскользнуть из пальцев, что ему, наверное, больно. Если бы червяк умел кричать, он в этот момент орал бы благим матом. Но нас это не интересует — нам нужно насадить наживку и поймать рыбу. Чтобы пойманная рыбина не дергалась, мы ломали ей шейные позвонки. У нас это называлось «сломать лен». Делалось это очень просто: рыбья голова (как правило, щучья) резко сгибалась вниз до характерного хруста. Все дети делали так, если им попадалась более или менее крупная особь.
Помню, мне было лет десять, когда мой друг Женька — тот, что получил ремня за туалетные наблюдения, — решил разводить кроликов. Процесс, что называется, пошел. Кролики плодились и размножались. Однажды зимой очередная крольчиха родила. Теплые клетки стояли под небольшим навесом возле сарая, на улице же был мороз. Как-то так получилось, что Женька прозевал факт кроличьей беременности и родов, и наутро обнаружил нескольких новорожденных крольчат. Ночью они покинули клетку и поползли к сетке, огораживающей загон. Пролезть сквозь ячейки они не смогли, застряли в них и замерзли. Я пришел посмотреть, мне было интересно. Штук пять или шесть новорожденных, голых, сморщенных крольчат, плотно ущемленных в ячейках сетки, синюшно-красного цвета, буквально окаменели от холода.
Через некоторое время Женька надумал собрать первый «урожай» со своей кроличьей фермы. Для забоя он отобрал нескольких кроликов, дело осталось за малым — забить и освежевать. И Женька, и я неоднократно видели, как разделывают кур и поросят, и сам процесс мы себе, конечно, представляли, но вот со смертью кроликов не сталкивались ни разу. Вспомнили, что кто-то из знакомых рассказывал, будто кролика нужно стукнуть дубинкой между глаз. Решили именно так и поступить. Не с первого раза, однако все получилось. Уже на втором кролике мы знали, как сильно следует бить. После удара у кролика начинались судороги, он вытягивал длинные задние ноги, и тогда второй удар окончательно добивал его. После забоя мы подвесили тушки за задние лапы, неумело сняли шкуры, вытащили внутренности и получили вполне себе приличный продукт, который оказался еще и очень вкусным».
«И вы не боялись? — спросил я. Когда-то у одной моей знакомой в квартире жил черно-белый кролик, он был ручной, позволял себя гладить и смешно хрустел капустным листом. Я представил, как убиваю его дубинкой, а потом пытаюсь снять шкуру. — Вы воспринимали это как убийство или что?»
О чем книга «Вскрытие покажет: Записки увлеченного судмедэксперта» Судебно-медицинский эксперт Алексей Решетун (более известный как жж-блогер mossudmed) знаком со смертью не понаслышке. Он имеет с ней дело каждый рабочий день вот уже 17 лет: собственно, ее причины и есть объект его изучения. А значит, ему лучше, чем кому бы то ни было, известно, почему мы умираем и что не надо делать, чтобы не попасть до времени на секционный стол. Читатели его блога стремительно бросают курить, выпивать и начинают заниматься спортом. Хотя он вовсе не читает мораль: просто показывает, чем все закончится, если продолжать в том же духе.
Алексей Решетун — самый известный судмедэксперт Рунета — ежедневно сталкивается с последствиями родительской безответственности и юношеского куража; видит, к чему приводят пагубные и разрушающие здоровье привычки и что происходит, если понадеяться на русское авось. Его новая книга «Как не умереть молодым» — отрезвляющий, жесткий, но честный взгляд профессионала на то, как люди собственноручно укорачивают свою жизнь, оказываясь в никотиновой, алкогольной и наркозависимости или не соблюдая элементарные правила безопасности. Именно вера в авось, убеждение, что меня это не коснется, страшнее любой эпидемии, ведь таким образом вы ставите под угрозу не только свою жизнь, но и жизнь окружающих.
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Простыми словами, эпигенетика – это наука, которая изучает то, как можно влиять на работу наших генов, не меняя структуру молекулы ДНК, в которой они располагаются. Оказывается, что факторы внешней и внутренней среды, включая наше психоэмоциональное состояние, – благоприятные и не очень, – могут вносить свои коррективы в наше здоровье и здоровье будущих поколений. Можно ли «обезвредить» переданные прабабушкой еще в молодости риски диабета, сердечно-сосудистых заболеваний? Как не «наградить» своих детей и внуков ожирением и депрессией? Как защитить себя от рака, находясь в зоне риска? Авторы помогают разобраться в том, как влияет эпигенетика на повышение рисков распространенных хронических болезней цивилизации, а также как подготовиться к рождению здорового малыша. Благодаря прочтению этой книги вы получите практические рекомендации в области питания и изменения образа жизни – у вас появится мощный инструмент управления своим здоровьем.
За двадцать лет практики известный петербургский врач-онколог и руководитель онкологического центра Клиники высоких медицинских технологий имени Н. И. Пирогова Андрей Павленко провел более двух с половиной тысяч операций. В марте 2018 года Андрей узнал о том, что у него рак желудка третьей стадии. Вместе с благотворительным порталом «Такие дела» он запустил проект «Жизнь человека», где на протяжении года публично рассказывал историю своей болезни. В этой истории стерлась грань между врачом и пациентом. В январе 2020 года Андрея не стало.