Между океаном и Сахарой - [26]

О том, что нефтяное богатство не ведет к адекватному росту благосостояния населения, а значит, не всегда и не полностью используется так, как нужно, в Нигерии заговорили еще в первые годы нефтяного бума. Уже тогда начали раздаваться призывы к диверсификации экономики страны. Настоящая борьба велась вокруг того, кто должен распоряжаться выручаемыми за нефть средствами. Должны ли нефтедоллары поступать преимущественно к федеральному правительству или же к правительствам штатов? Должен ли дележ средств производиться по принципу численности населения каждого штата? Должны ли учитываться социальные потребности штатов и доли доходов, поступающих с их территории в общую казну? Эти вопросы приходилось заново решать каждому нигерийскому правительству. Неспособность уравновешивать конфликтующие интересы привела к падению некоторых из них и явилась одной из причин междоусобной войны.

Особенно острая борьба по этим вопросам развернулась в период правления Ш. Шагари. Было даже задержано принятие бюджета на 1982 год. Он был утвержден лишь после принятия закона о распределении доходов между федеральным правительством, правительствами штатов и местными органами власти в соотношении 55: 35: 10. Из 35 процентов, выделяемых штатам, 30,5 процента предназначаются непосредственно правительствам штатов и распределяются в зависимости от численности населения, количества учащихся в начальных школах, а также соотношения между доходами, обеспечиваемыми в самом штате, и доходами из федеральных источников. Однако даже эта, казалось бы, все учитывающая формула устраивала далеко не всех, и споры продолжались. Они уводили правительство в сторону от выработки перспективной нефтяной политики. А то, что такая политика была крайне необходима, показало последующее развитие событий. Ведь сегодняшние экономические трудности страны во многом явились результатом падения спроса на нефть на мировом рынке.

На проводившемся НННК семинаре о проблемах использования природного газа мое внимание привлекло выступление одного из его участников. Оно отличалось особой резкостью и категоричностью суждений. Смысл выступления сводился к тому, что правительство должно полностью запретить иностранным компаниям добычу нефти в стране до тех пор, пока они не прекратят впустую сжигать природный газ. Председательствующий на семинаре объявил до этого, что выступает Артур Нуанко. Вначале я был далек от мысли, что оратор, обсуждающий проблемы нефтедобычи, и автор известных в Нигерии и за ее пределами историко-политических книг «Становление нации», «Вызов Биафры» и «Сможет ли Нигерия выжить?» — одно и то же лицо. Однако оказалось именно так. Более того, в числе распространявшихся на семинаре материалов была новая книга Артура Нуанко «Нефть. А что будет после?».

По окончании заседания вокруг А. Нуанко собралась толпа. Отвечая на вопросы, он, пожалуй, даже еще резче, чем делал это с трибуны, обвинял нефтяные монополии в заговоре против Нигерии. Его высказывания и выводы вызвали немало споров. Мне же они показались явно левацко-экстремистскими, и я заметил, что в самом деле можно обвинять западные страны и в од-посторонней ориентации экономики Нигерии, и в разбазаривании ее нефтяного богатства, и во многих других се трудностях. Однако говорить о том, что они же являются виновниками падения производства нефти и снижения цен на нее, несправедливо, и, самое главное, такая постановка вопроса будет уводить Нигерию и ее правительство от поиска действительных причин кризиса и мешать его решению. То, что я представился прежде, чем сделал свое замечание, видимо, спасло меня от обвинений в принадлежности к «представителям империализма», а А. Нуанко даже поставило в тупик. Однако ненадолго. Отвечать он начал так:

— Да, пресса большинства стран утверждает, что затоваривание мирового рынка в 1981–1982 годах возникло главным образом в результате существенного сокращения спроса на нефть из-за общего экономического спада в мире, принятия развитыми странами мер по экономии энергии и некоторых успехов в использовании альтернативных источников энергии. Такое объяснение сводит причины кризиса либо к действиям стихийных сил, господствующих в мировой экономике и определяющих общий мировой спад или подъем, либо к действиям нефтеимпортирующих стран, защищающих собственные интересы. Однако простая арифметика вызывает сомнение в истинности этих доводов.

Далее А. Нуанко сказал:

— В большинстве стран мира в течение 1980–1982 годов снижение экономической активности не превышало одного-трех процентов. Меры по экономии энергии привели к сокращению потребления нефти лишь на 7,5 процента в год. Таким образом, общее снижение мирового спроса в 1981 году не должно было превышать 10 процентов. Однако ирано-иракский конфликт привел к сокращению поставок нефти на рынок также примерно на 10 процентов. Следовательно, перепроизводства нефти не должно было быть.

Неверно и утверждение, что нефтяным компаниям якобы было невыгодно снижение цен и оно произошло независимо от них.

В начале 70-х годов крупнейшие нефтяные компании контролировали более 60 процентов нефтеперерабатывающей промышленности ОПЕК. Вот почему тогда они были заинтересованы в том, чтобы ОПЕК поднимала цены на нефть. Последствия энергетического кризиса 1973–1975 годов для основных нефтяных компаний США хорошо известны: их доходы возросли в несколько раз.