Между нот - [78]

Я схватила уголок чистой простыни.

– Спасибо, милая, – сказала мама.

Когда мы закончили (она настояла на больничных углах (Прим. способ заправления кровати), я подождала, пока она спустится по лестнице, прежде чем достать флаер. Может, Молли послала его. Но зачем ей быть такой скрытной? Мы говорили о совместной работе над песней, о том, чтобы попробовать дуэль между роялем и кларнетом. Подруга не стала бы отправлять анонимную листовку. Она бы просто спустилась по дороге и вручила ее мне.

Это должен быть Джеймс.

Я сворачивала и разворачивала объявление, прорисовывая пальцами поверх слова, которые он обвел: «Покажи свой талант!» Пришел бы Джеймс туда? Или как-нибудь посмотрел бы мое выступление? Если только так я смогу с ним связаться, если это докажет ему, что он мне не безразличен, то только одно я могу сделать.

Так оказалась, что это самая пугающая для меня вещь.

***

В пятницу утром я первым делом пошла в секретную комнату и открыла свой экземпляр Джейн Эйр, почти ожидая, что страница окажется пустой: что я вообразила все это. Но запись все еще была там.

«Столь серьезная? Люблю Дж. Э., но что ты читаешь, чтобы посмеяться?»      

Я вытащила конверт, в котором лежал флаер, положила рядом с записью Джеймса. Никаких сомнений, что они были написаны одним и тем же человеком.

Я плюхнулась в старое библиотечное кресло и снова уставилась на флаер. Я не могла этого сделать. Не могла выйти и спеть перед толпой людей.

«Но я должна. Не только из-за Джеймса, но из-за призовых денег… Я должна это сделать».

Следующий музыкальный вечер будет менее чем через неделю. В следующий четверг. Сумасшедшая подборка песен пронеслась в моей голове, сменяясь одна за другой. Мне необходимо выбрать ту, что будет говорить с Джеймсом. Или, может…

Я вытащила блокнот.

Наша песня не о любви. Пока нет. Это песня о том, как я нашла его, когда сильно в ком-то нуждалась. О совершенных ошибках. Об осознании того, что мне больше не нужно притворяться. Он был рядом, а я подвела его.

Я встала и выглянула в кладовку, чтобы убедиться, что там никого нет. После чего заперлась в секретной комнате.

Без моего рояля было нелегко. Я подумала о том, как мы с Джеймсом впервые встретились у изгороди, попыталась выразить это в словах.

– Поймана врасплох, листья в волосах…

Я записала это. Появлялось больше слов. И вместе с ними, мелодия. Я наклонилась над блокнотом и набросала их, напевая.

– … Ржавый велосипед, тебя не волновало, так…

Вскоре я едва поспевала за карандашом. Песня лилась из ниоткуда на мои уста. Получилось не идеально. Слова не всегда рифмовались там, где следовало, но послание читалось.

– Все, что я знала, было ошибкой, мой мир – ложь, моя жизнь – притворство…

Я писала, стирала и писала снова. Я попыталась представить себе фортепианное сопровождение. Унылое и медленное, почти жуткое, затем становящееся быстрее и громче, как гром перед окончательным затишьем. Я не могла дождаться, когда положу руки на фортепиано. Когда я сделала все, что могла при помощи бумаги и карандаша, то схватила блокнот и сумку и побежала в оркестровую комнату.

Там была группа.

Я посмеялась над собой, как музыка порой заставляла меня забыть обо всем вокруг. Например, то, что все еще шли уроки.

Было почти одиннадцать. Я пропустила первые два урока, поэтому поспешила на третий по тригонометрии. Заняла место перед Ризой. Она ничего не сказала, но коснулась моего плеча. Когда я обернулась, девушка протянула мне листок.

Задание по английскому.

– Спасибо, – сказала я.

Риза кивнула. Это малость, но хоть какое-то начало. Мы до сих пор формально не разговаривали. Наше общение продвигалось от холодных взглядов к случайному фырканью или кивкам. Я поймала ее на том, что девушка наблюдала за мной с Молли и Ригби, а она поймала меня на том, что я смотрела на нее с Уиллоу и Уинн.

Я почти уверена, что попала в более счастливое место. Риза была похожа на жертву похищения, боящуюся сбежать от своих похитителей.

***

Молли и я сидели на обочине у ее дома после школы в пятницу, поглощая последние лучи «бабьего лета». Мы пытались составить плейлист музыки для вечеринки.

– Никакой Люсинды Уильямс, – сказала я. – Слишком удручающе.

– Да, но, если я еще раз услышу эту песню «Happy», то закричу. Это как песня, которая никогда не умрет.

– Не забудь, Ригби тоже составляет список песен.

Я покосилась на Молли, и мы засмеялись. У Ригби оказался эклектичный вкус в музыке.

– Мне нравится этот парень, – призналась Молли, – но что это забарабанная дробь, которую он отбивал на днях?

– Мне понравилось, – ответила я, все еще смеясь. – Очень даже, я не знаю… первобытно.

– Если тебя подобное привлекает, – сказала Молли. – Лично я никогда не была фанатом диджериду (Прим. музыкальный духовой инструмент аборигенов Австралии.Один из старейших духовых инструментов в мире).

Мы проигрывали песни снова и снова, пока джип Ленни не подъехал к перекрестку. Он посигналил и помахал нам, чтобы мы подошли.

– Пойду, узнаю, что он хочет, – сказала я.

Я подбежала к дороге и прислонилась к открытому пассажирскому окну.

– Что такое?

– Небольшая поездка на автосвалку, – ответил Ленни. – Хочешь поехать? Прекрасная возможность для тебя.