Между нот - [49]

Шрифт
Интервал

– Как только ты получишь работу в загородном клубе, все снова станет нормальным.

– Да, нормальным, – пробормотала я.

Когда мы подходили к кабинету мистера Илаи, я высвободила руку. Джеймс стоял у двери. Его взгляд следовал за мной в оживленном коридоре.

– А вот и мой шанс, – прошептала Риза.

Она опередила меня в разговоре с Джеймсом. Когда я проскользнула мимо них, девушка заговорила:

– В эти выходные я собираюсь с некоторыми друзьями…

Они последовали за мной в класс.

– Просто потусоваться и посмотреть фильмы, – сказала Риза. – Хочешь присоединиться к нам?

– Я… эм… у меня планы на субботу, – сказал Джеймс.

Я села за парту и зарылась головой в рюкзак, как если бы никак не могла найти учебник по Шекспиру.

– Ну! Ладно, – пробормотала Риза. – Может, в следующий раз.

Я подняла взгляд на Джеймса, но Риза загораживала мне обзор. Потом мистер Илая подозвал его к своему столу, и пока они разговаривали, Риза склонилась между нашими партами.

– К черту его, – прошептала она. – Субботний вечер только для девчонок. Мой дом. Только ты и я. Окей?

Я не могла ей отказать. После нытья, что у меня ни на что нет денег, я не в силах заявить, что у меня есть другие планы. К тому же, я скучала по ней. Тому как мы валялись на ее кровати и смотрели на светящиеся в темноте звезды, разговаривая обо всем. Может, в ее доме я снова почувствую себя нормальной.

Я улыбнулась.

– Ты и я.

Во время урока Джеймс больше не посмотрел на меня, но по окончании занятия, уже на выходе, парень сунул мне в руку записку. Я отправилась в уборную и закрылась в кабинке, чтобы ее прочитать.

«Я буду твоим секретом, если ты станешь моей девушкой.

Наши планы на субботу в силе?

Скажи мне время и место».

Я запихнула записку в карман. Как минимум, Джеймс понял, что я хотела сохранить его в секрете. Но теперь мне придется выбирать между моей лучшей подругой и парнем, в которого, как утверждает моя лучшая подруга, она влюблена. Мое подсознание, кажется, ощутило потребность в фортепианной терапии, потому что я раскрыла двери оркестровой комнаты, прежде чем осознала, куда направляюсь. Молли, как и всегда, сидела в углу возле барабанов, собирая кларнет.

– Мне уйти? – спросила я.

– Ни в коем случае, – сказала девушка. – Я надеялась, что ты придешь. Присоединишься?

Молли кивнула в сторону фортепиано.

Я заколебалась. Раньше я никогда ни с кем не играла.

– Если хочешь, – ответила я.

Девушка схватила свои вещи и подошла к фортепиано, пододвинув стул к скамье. Я села и вытянула пальцы над клавишами.

– Немного разогреешься? – спросила Молли.

Я кивнула и начала играть гаммы. Молли подхватила, с легкостью транспонировав си-бемоль в до. Я переходила все к более трудным ключам, с четырьмя и пятью бимолями или диезами, и она попадала прямо в точку.

– Ты – молодец, – сказала я. – Как насчет этого?

Тогда я кое-что придумала. Несколько тактов о том, что чувствовала. Безумный о Джеймсе, который просит меня стать его тайной девушкой. Виновный такт из-за всего этого перед Ризой, и странный и непонятный о том, какой стала наша дружба .

Молли закрыла глаза и подстроилась под меня, добавив пару трелей.

Это было похоже на старое кино, когда один парень отбивал довольно сложную чечетку, некий вызов, а другой отвечал ему, но с большим эффектом. Некоторое время мы двигались вперед и назад.

У Молли сбилось дыхание, когда мы остановились.

– Это, – начала девушка, – было смешно.

Я скользнула на фортепиано пальцами от самой верхней ноты до нижней, завершающее глиссандо.

– Никакой боязни сцены, – сказала я. – Странно.

– Потому, что ты не беспокоишься о том, что я подумаю, – ответила Молли.

– Неправда, – отрезала я. – Меня волнует, что ты подумаешь.

– Да, но ты не беспокоишься об этом. Потому, что никого больше не волнует то, что я подумаю, – Молли улыбнулась, как будто это ее нисколько не беспокоило. – Мое мнение практически ничего не значит в этой школе.

Я не могла поспорить с истинностью ее утверждения. Но это неправильно.

– Для меня оно много значит.

Девушка повернулась посмотреть на часы над дверью и начала убирать кларнет.

– Мы должны это повторить. Может быть, поработаем над пьесой для музыкального вечера. Он будет завтра, если захочешь пойти, – Молли, вероятно, заметила, как напряглось мое тело, потому что моментально добавила: – Просто послушать?

Я знала о театре «The King», но никогда там не была. Это место должно было быть огромным, с огромной сценой для крупных концертов и небольшой для местных выступлений. Обычно концерты были довольно дорогими.

– Не знаю…

– Всего пять долларов, – Молли оторвала кусочек листа из тетради и написала номер телефона. – В пятницу в восемь. Позвони мне, если тебя нужно будет подвезти.

Тогда ко мне пришла идея, которая избавит меня от выбора между Джеймсом и Ризой. Я поднялась по лестнице на второй этаж и подошла к двери кладовки. В коридоре по-прежнему было много учеников, идущих по своим следующим урокам. Я подождала немного, чтобы убедиться, что никто не обращает на меня внимания, и проскользнула внутрь. Книги все еще лежали на полке в секретной комнате. Я открыла книгу «Изгои» и обнаружила новую заметку:


Рекомендуем почитать
Хари

Вокруг молодой журналистки из Москвы по имени Дина все нервно и странно. Ее то преследуют, то похищают, то заставляют праздновать Новый год летом. Еще и роман никак не хочет дописываться. Спасает от окружающего безумия только любимая подруга Рита. Она пишет Дине письма, готовит ей завтраки и лечит от душевных ранений. Вот только кто такая эта Рита — человек, видение или еще кто-то — Дине только предстоит узнать.


Лето, когда ты была невестой

Сквозь сердце дремучего леса, средь вековых деревьев и кружевных папоротников, где не ступала нога человеческая, хмурый молчаливый воин везёт на вороном коне юную цесаревну. Он спас её, да не по своей воле; он должен отвезти её к жениху, да только брак не по любви. И если бы знала цесаревна, кто на самом деле её спаситель, и куда могут завести нехоженые лесные тропы, то не думала бы, что самое страшное для неё уже позади, ведь история только начинается…


Не было нам покоя

Год назад тихий провинциальный городок шокировала новость о загадочной гибели семнадцатилетнего Линка Миллера. Его тело было найдено в лесу, но вскрытие показало, что он утонул. Ноэми тяжело переживает потерю близкого друга. Только она знает, что в том лесу есть озеро, которое никто не может увидеть. Неожиданно девушка начинает получать сообщения от имени Линка, и события принимают опасный оборот. Ноэми обращается за помощью к своему сводному брату и младшей сестре Линка. Втроем им предстоит разгадать тайну гибели ее друга. «История настолько будоражит, что невозможно сомкнуть глаз до утра». – @darabooks «Дебютный роман Нагамацу соединяет мистику и меланхолию в стиле “Ривердэйла”.


Немота

В свои двадцать два Глеб понятия не имеет, кто он и чего хочет от жизни. Нацепив личину флегмы, смиренно существует оторванным поплавком в пресном вакууме разочарований, обесцененных идеалов и потери идентичности. Отрицает волнения, избегает рефлексии. Но на пике фрустрации сплетенный трос оказывается не толще шерстяной нити, треснувшей при первом натяжении. Квинтэссенция эмоций, уносящих течением в затягивающую воронку непролазной топи. При создании обложки использованы образы предложенные автором.


Два часа весны

«Мне не нужны сложные отношения», - думала Диана, отбиваясь от многочисленных поклонников. «Я скоро вернусь на Родину», - думал Стефан в последний год обучения в России. Студентка и преподаватель, девочка с Севера и поляк с русскими корнями. Они не знали, что будет дальше, пока судьба не столкнула их на университетском занятии по разные стороны баррикад… Герой – плохой мальчик, героиня – странная.


Разорванные цепи

Эта история рассказывает об азербайджанской девушке, выросшей в мусульманской среде. С самого детства героиню ожидает множество трудностей и разочарований, и по мере взросления чувство собственной ненужности и отверженности только усиливается. Однажды она встречает привлекательного британца-христианина и, несмотря на предостережения своей матери, выходит за него замуж и переезжает в далекую Кению. Очень скоро она узнает, что мужчина, который стал ее мужем, на самом деле — деспотичный тиран.