Между нами война - [84]
— Эрис. На пути человека всегда будут преграды. Никогда не останавливайся, и ты — выиграешь.
— Не мути ей мозги! — вмешался Алессандро.
— Audentes fortuna juvat. — продолжил Таррос.
— Только не надо говорить, что ты что-то поняла! — усомнился Алессандро.
— Командир сказал, что смелым судьба помогает. Есть похожее выражение: audaces fortuna juvat — смелому судьба помогает. Оно было сказанно Вергилием. — покосилась Эрис на высокомерного Алессандро. — Вы что, считаете окружающих глупцами? И вообще, пословица adhibenda est in jocando moderatio *шутить тоже нужно в меру (лат.) * — это точно про Вашу отрицательную привычку. — Эрис резко отвернулась от опешившего Алессандро под тихий смех Тарроса. — Знание латыни не признак ума. — заключила Эрис. — Некоторые глупцы считают иначе.
— Умение грамотно вести спор — искусство, Алессандро. — довольно сказал Таррос.
— Некоторые люди, как собаки, понимают только грубую силу. Надеюсь, сыскной миллитаре не из них. — добила Эрис.
— Теперь я понимаю, юный сержант, почему у Вас так быстро появляются верные друзья или заклятые враги. — сухо ответил Алессандро.
Эрис невозмутимо сидела под немыми взглядами: восторженно-сдержанный Тарроса, и косой из-под бровей взгляд Алессандро.
— Я пойду? — спросила Эрис.
— Ни в коем случае. — Отрезал командир. — Эрис, ты честная девушка, закрой уши. И глаза тоже закрой. — Эрис закрыла уши руками и зажмурилась. — Commodum habitus es! *тебя только что по. мели (лат.) * — прошептал Таррос, усмехаясь. — Можешь смотреть, извини еще раз, Эрис. Не сдержался…
— Заткнись, сitocacius.*за. ранец (лат.) * Знаешь, эта девчонка заставляет меня переменить взгляды. Откуда голодранка научилась грамоте?
— Выбирай выражения! — снова сцепился Таррос.
— Безотцовщина, выросшая с лошадьми? — продолжил Алессандро. — Откуда?
— Да-да. В точку. И отсутствие матери не забудьте добавить. — улыбнулась Эрис, успев понять, что болтливый рот Алессандро оставляет желать лучшего.
— Когда-нибудь я заставлю тебя сожрать собственный язык. — ответил Таррос.
— Не сегодня. Так откуда? — интересовался Алессандро.
— Прежде чем накормить Ваше любопытство, скажу, что я не привыкла и не привыкну терпеть чьи-то шутки, колкости, слова и недвусмысленные взгляды в свой адрес. Поэтому сразу пресекаю неуважение к себе на корню. И сыскной миллитари — не исключение.
— Ладно-ладно. Прости. Знаешь, я болел за тебя на играх! Как же это злило Тарроса! Он хотел сломать тебе ноги. — Алессандро зашелся смехом под гневный взгляд Тарроса. — Честно говоря, до того, как ты открыла своё лицо, я полагал, что перед нами — бравый парень. Но откуда ты знаешь, где применить колкую латинскую грубость?
— Мой дед имел рукописи и труды. Я учила их.
— Ясно. Самоучка значит. — кивнул головой Алессандро. — Может высказывания — единственное, с чем ты ознакомилась?
— Что ты любишь читать, скажи пожалуйста. — попросил Таррос вежливо.
Она решила идти до конца, доказав Алессандро, что не только венецианцы могут быть умные.
— Люблю Сенеку старшего. Но это не значит, что всё подряд. Из наук привлекает история, взаимоотношение людей, медицина, грамота и поэзия. Из философии — ненавижу всеми любимого Платона. Особенно его Пятую Книгу Государства.
Её живой, не загроможденный ум увлек Тарроса. У неё были свои свежие взгляды на общепринятые вещи, и он давно это заметил.
— И что же тебя так разозлило в Платоне? — спросил Таррос.
— В Пятой Книге Государства есть понятие «Общность жен и детей» для таких как Вы, командир. — она показала на Тарроса бровями. Ее мужская нахальность поражала Алессандро.
Таррос улыбнулся.
— Прости, я чуть-чуть подзабыл, о чём там шла речь… Напомни, пожалуйста? — сконфуженно попросил Таррос.
— Он говорит, что из мужчин и женщин, которым присуща природная черта стражников, то есть вкус войны, будут выбираться лучшие. Их будут обучать гимнастике телесной и развивать умственно. Они будут жить обобщенно, и из их потомства будут отбираться только сильнейшие. Остальных забракуют, лишат жизни.
— А ты читала, каким образом они должны будут заниматься гимнастикой? — издевательски спросил Алессандро.
— Это отдельный вопрос. Платон кидается от одной безумной крайности к другой.
— Ты перебил её. — грубо сказал Таррос. — Продолжай. — он поменял тон.
— Так вот. Эти бедные «избранные» по его идее не должны были иметь дом, семью, детей. У них все будет общим. Общие жены… Общие мужья… В идеале — никто даже не будет знать, кто его отец. И сразу же он впадает в противоречие со своим больным замыслом — им будут запрещать родственное кровосмешение. А кто даст гарантию, что, когда тебе 55 лет, и пришла новая общая, извините за выражение «жена» 20 лет от роду — что она не твоя дочь, или даже более того, внучка? — ее красивое лицо было преисполнено брезгливого негодования.
— Ты права. — согласился Таррос. — Вопреки мнению почитателей Платона. А их — большинство.
— Вообще меня поражает одна вещь, — продолжила вошедшая в раж Эрис, — кто дал право некоторым законописцам, считающим себя умными людьми, избранными мыслителями, вершить судьбы народов? Не забываем, что эти небожители тоже ходят по нужде, спят и едят.
Таня живет в маленьком городе в Николаевской области. Дома неуютно, несмотря на любимых питомцев – тараканов, старые обиды и сумасшедшую кошку. В гостиной висят снимки папиной печени. На кухне плачет некрасивая женщина – ее мать. Таня – канатоходец, балансирует между оливье с вареной колбасой и готическими соборами викторианской Англии. Она снимает сериал о собственной жизни и тщательно подбирает декорации. На аниме-фестивале Таня знакомится с Морганом. Впервые жить ей становится интереснее, чем мечтать. Они оба пишут фанфики и однажды создают свою ролевую игру.
«Холмы, освещенные солнцем» — первая книга повестей и рассказов ленинградского прозаика Олега Базунова. Посвященная нашим современникам, книга эта затрагивает острые морально-нравственные проблемы.
Роуз, Азра, Саманта и Лорен были лучшими подругами на протяжении десяти лет. Вместе они пережили немало трудностей, но всегда оставались верной поддержкой друг для друга. Их будни проходят в работе, воспитании детей, сплетнях и совместных посиделках. Но однажды привычную идиллию нарушает новость об строительстве элитной школы, обучение в которой откроет двери в лучшие университеты страны. Ставки высоки, в спецшколу возьмут лишь одного из сотни. Дружба перерастает в соперничество, каждая готова пойти на все, лишь ее ребенок поступил.
Кэти Акер и Маккензи Уорк встретились в 1995 году во время тура Акер по Австралии. Между ними завязался мимолетный роман, а затем — двухнедельная возбужденная переписка. В их имейлах — отблески прозрений, слухов, секса и размышлений о культуре. Они пишут в исступлении, несколько раз в день. Их письма встречаются где-то на линии перемены даты, сами становясь объектом анализа. Итог этих писем — каталог того, как два неординарных писателя соблазняют друг друга сквозь 7500 миль авиапространства, втягивая в дело Альфреда Хичкока, плюшевых зверей, Жоржа Батая, Элвиса Пресли, феноменологию, марксизм, «Секретные материалы», психоанализ и «Книгу Перемен». Их переписка — это «Пир» Платона для XXI века, написанный для квир-персон, нердов и книжных гиков.
Заветная мечта увидеть наяву гигантских доисторических животных, чьи кости были недавно обнаружены в Кентукки, гонит небогатого заводчика мулов, одинокого вдовца Сая Беллмана все дальше от родного городка в Пенсильвании на Запад, за реку Миссисипи, играющую роль рубежа между цивилизацией и дикостью. Его единственным спутником в этой нелепой и опасной одиссее становится странный мальчик-индеец… А между тем его дочь-подросток Бесс, оставленная на попечение суровой тетушки, вдумчиво отслеживает путь отца на картах в городской библиотеке, еще не подозревая, что ей и самой скоро предстоит лицом к лицу столкнуться с опасностью, но иного рода… Британская писательница Кэрис Дэйвис является членом Королевского литературного общества, ее рассказы удостоены богатой коллекции премий и номинаций на премии, а ее дебютный роман «Запад» стал современной классикой англоязычной прозы.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.