Между нами война - [83]

— Ты, неисправим, Таррос. Глупец, поистине, глупец. — нахмурился Алессандро. — Знаешь, я думаю, те мозги, которые ты привез на жаркий Крит из мокрой Венеции, окончательно испарились под здешним палящим солнцем…

— Не тебе судить, мой семейный друг. Сколько лет ты в браке? — спросил Таррос, начавший злиться.

— Около тринадцати. — ответил его друг.

— Тебе нравится это? — бесцеремонно спросил командир, прожигая его глазами.

Алессандро сконфуженно рассмеялся, немного вспотев.

— Что за вопросы, брат… — его глупое выражение лица говорило само за себя.

— Пока ты наслаждаешься счастливой супружеской жизнью, плодом которой стал мой милый племянник Джузеппе, твой лучший друг вынужден прожигать свою силу и молодость с затрепанными портовыми блудницами на пару с матросами и прочим сбродом.

— А что, кроме этой неотесанной амазонки вариантов не нашлось? — недоверчиво спросил Алессандро. — У нее же молоко на губах не обсохло! Тривиальный сатир, что ты думаешь, долго она с твоей шальной головой мучаться захочет? Сломаешь ей жизнь, искалечишь девчонку, счастья ему захотелось… — возмутился Алессандро.

— Тебе вообще, какое дело?!! — Таррос убрал ноги на пол и собрался в агрессивный выпад.

— Глупец, я не желаю зла.

— Кому, мне или ей?! — его глаза загорелись страшным огнем.

— Тебе конечно. Ну и ей тоже, это естественно. — сказал честно Алессандро. — Ее несведущая неискушенность, конечно, уступит твоей бывалой цепкости… Если бы она только знала, какой ты на самом деле: кутила, потаскун, изувер. — медленно выговаривал Алессандро, показывая счет на пальцах. Таррос лишь сверлил его глазами и скалился. — Твое истинное лицо знаю только я. Это в детстве ты был романтичным задиристым мальчишкой, но время и обстоятельства сделали своё дряное дело.

— Заткнись, Алессандро!

— Да ладно, мой двудушный, притворный Архизлодей. Может ты просто увенчаешь пламя, привычно для себя побороздя свежие волны своей обшарпанной флотилией? — он захохотал, вызвав приступ безудержного гнева командира.

— Я тебя предупреждал, друг, засунуть свой язык на время в афедрон! Mihi irruma et te pedicabo! Culum pandite! *иди сюда, я надеру твой з.д! готовь. опу! (обсценное древ. лат.) * он соскочил со своего места, попытавшись ударить Алессандро через стол, но тот откинулся назад, выкрикнув:

— Caput tuum in ano est! *У тебя вместо головы — з. дница! (обсцен. лат.) * Всегда так. Не обижайся, ничего, кроме правды, так что, рerites! *отъ..ись! (обсцен. лат.) * — он яростно смеялся над Тарросом.

— Зато у тебя вместо языка… — послышался стук в дверь, заставивший его замолчать.

— Кто? — зарычал Таррос, выкатив глаза. — Чего надо?!

— Командир, можно… — робкий голос послышался за дверью.

— Клянусь Святым Марко, Алессандро, если еще раз из твоего поганого рта услышу подобное о ней, вставлю свой меч в твои ножны! — Алессандро понял, что Таррос отнюдь не шутит, и решил промолчать, не разжигая конфликт и дальше.

— Заходи, Эрис. — спокойным голосом сказал Таррос, резким движением обтерев лицо и обойдя стол. — Встань, моветон, сеньорита зашла! — он пнул стул Алессандро. Без того хмурая Эрис смутилась еще больше.

— Ох, простите… — церемониально сказал Алессандро, встав.

Эрис не посмотрела на Алессандро, кивнув головой. Она, немного подумав, села.

— Как продвигается служба? — спросил Таррос, сев напротив Эрис.

— Я пришла по этому поводу. — сказала Эрис, не смотря на Тарроса. Ему показалось, что глаза Эрис прячут печаль.

— Что-то произошло? — участливо спросил он.

— Я выйду, Таррос? — спросил Алессандро.

— Да! — одновременно с Эрис ответил Таррос.

— Нет! — одновременно с Тарросом ответила Эрис. — Он не мешает. Пусть остается. — спокойно говорила Эрис, не поднимая взора.

— Хорошо, если сеньорита настаивает. — Алессандро прислонился к маленькому ящику, стоящему у стены, Таррос смотрел на него всеуничтожающим взором.

— Командир Таррос. По уставу я могу зарубить Персиуса, если он меня не уважает? — прямо спросила Эрис.

— Что он сделал? — спросил командир строго. Он нахмурился.

— Он проявляет ослушание. Дерзит. Но я пресекаю это. Я хочу раз и навсегда проучить его своим мечом. — бесчувственно сказала она.

— Хочешь, я сам это сделаю? — спросил Таррос, безуспешно пытаясь вызвать ответный взор ее глаз.

— Нет. Я сама. Меня должны уважать люди, над которыми я прикреплена. — убедительно сказала Эрис.

— Слушай, Эрис. Давай я просто переведу его в гарнизон. Его возраст…

— Нет! Сначала поквитаюсь, потом. — перебила Эрис.

— Сержант Фортунато. Или Лефкас, как мне тебя называть? — спросил Таррос.

— Называйте Эрис. — Эрис сама не знала, зачем пришла. Может, пожаловаться на Персиуса, вводившего ее в отчаянье своим поведением, а может, просто хотела услышать и увидеть командира. Ее ноги будто бы сами принесли ее сюда.

— Эрис, я всё-же переведу его. Он больше не помешает тебе. Я предупрежу его старшину, не переживай. — успокаивающе предупредил Таррос.

— Я не переживаю. — она подняла свой взор. И Тарросу показалось, что на глубине ее блестящих глаз горит огонь недовольства его решением. А может, это было нечто другое. — Я не переживаю. — повторилась она. Эрис не видела командира несколько дней, и ей, юной и неуверенной в своих сердечных делах, казалось, что он безразличен к ней. Ее взор стал преисполнен суровости.