Между нами война - [41]

— Я выйду. — уверенно сказал Таррос.

— Если девушка одолеет Вас, она закрепит за собой право называться воином. — сказал Дож. — Если нет…

— То воительница выбывает из крыла юниоров. — сказал советник, являющийся старшиной материкового Венецианского корпуса, до этого молчавший.

— Хорошо. Для меня будет честью сражаться с таким юным дарованием. Разрешите?

— Идите. На копьях, уважаемый, на копьях! — крикнул вслед импульсивному командиру советник Дожа.

Юниоры всё ждали. Солнце беспощадно жгло их. Ни дуновения ветра. Только гул толпы вокруг да острый запах пота и лошадиного навоза.

— Каннареджо объявляется победителями первого юношеского военно-подготовительного турнира Кандии! — продекламировал Дож.

Народ возликовал. Горн призвал к спокойствию.

— Как вы все заметили, в их рядах присутствует юная сеньорита. Это первый подобный случай. Поэтому, мы решили устроить для неё дополнительное испытание, исход которого решит ее дальнейшую судьбу. — сказал Дож. Неодобрительные возгласы прокатились по толпе.

— Эрис, народ с нами. — уверенно сказал Никон. Даже Антонио, мучающийся угрызениями совести за отравленного коня Эрис, не мог не радоваться ее победе. Его глаза загорелись, когда он увидел настоящее лицо под шлемом. Это заметили пару его товарищей.

— Я в жизни бы не подумал, что тот парень в шлеме — вовсе не парень. — говорил он, стоя у выхода, с восхищением кидая взгляды на Эрис.

— Я тоже. — сказал Риккардо, демонстрируя сломанную перевязанную руку.

— Я зауважал её. — сказал Антонио.

— Кого это ты там зауважал? — зло сказал Таррос, подойдя к Антонио со спины. Видя, что от наставника исходит разрушительная энергия, остальные быстро разошлись — кто куда.

— Этого парня в шлеме. — оправдался Антонио, опустив голову.

— Это не парень. — сказал Таррос. — И вы проиграли ей и её команде. И ты должен питать неприязнь. А что испытываешь ты? — медленно спросил он, впиваясь голубыми глазами в его лицо и сделав их страшными.

— Ничего. Он заслужил уважения, как достойный соперник. — мямлил Антонио.

— То-то же. И я думаю, что ты понял меня, и мне не нужно будет объяснять тебе по-другому. — Таррос пошёл к оружию и экипировке. Антонио остался стоять так, не чувствуя своих собственных ног. Он прерывисто дышал и мышцы нервно играли на его обиженном лице.

Таррос снял накидку, надел шлем, приготовил копья, взял своего Сириуса за поводья. Он вышел на ристалище. Каннареджо в негодовании покинули поле, забрав своё знамя. Эрис видела приближение Тарроса. Командир кинул копье в ее руки.

— Они, видите-ли, захотели зрелища. — говорил он, медленно обходя её кругом. Эрис чувствовала его обжигающий взгляд на себе. Она осязала его. — Как тебя зовут-то, хоть скажешь, Атромитос-бесстрашная? — он улыбнулся.

— Эрис. Эрис меня зовут. — ответила она, посмотрев на него. Его глаза светились почтением, несмотря на то, что Таррос был старше Эрис ровно в два раза.

— Я уступлю тебе. — тихо сказал он, подойдя. — Тогда они, глупцы, замолчат. — он успокаивающе качнул головой. Но, к его удивлению, эти слова разозлили её.

— Не уступайте. Будьте мужчиной. — бросила вызов Эрис.

— Если ты выиграешь, я подарю тебе Сириуса — как трофей.

— Не стоит. Я не принимаю чьи-либо подарки. — отрезала она. Тарросу чрезвычайно понравилась эта дикая непокорность. Он смотрел на нее, и отмечал про себя, что она не очень похожа на гречанку — белая, как мраморная статуя воинственной и прекрасной, опять же, греческой богини Афины. Но в душе добродетельная и смелая, как Диана. Стройная и тонкая, ее сила воли стремилась покрыть и замаскировать природную уязвимость. Таррос видел перед собой бесподобную девушку, красота и нежность которой были тщательно спрятаны под ее пылким гонором.

— Приведи ей лучшего коня и шлем не забудь. И воды принеси. — грубо приказывал Таррос солдату.

Для Эрис привели коня. Огромного черного тяжеловеса. Таррос приказал Эрис смыть кровь с лица, собственноручно поливая водой на ее руки. Эрис стало неловко — сотни, если не тысяча с лишним людей наблюдали за ними.

— Благодарю. — чуть слышно промолвила девушка, не глядя на него.

— Так-то лучше. — сказал Таррос, и уголки его губ приветливо растянулись.

Эрис одела шлем, прыгнула на коня легко и ловко. Таррос незаметно ото всех ловил каждое ее движение. И Эрис чувствовала, что от него исходит необъяснимая притягивающая сила, направленная в ее сторону. Она невольно, украдкой и изредка поднимала свой взор на командира, пока ристалище оборудовали. И вот — нечаянно, их взгляды встретились в тот момент, когда между ними протягивали барьерный канат. Ей показалось, что глаза Тарроса прожгли её душу насквозь. Она залилась краской, потупив взор. Благо, спас вновь надетый шлем. Командир возликовал. Его сердце подсказывало ему, что эти красивые серо-зеленые очи что-то спрятали в этот момент истины.

Наконец, всё было готово. Ребята махали Эрис.

Яннис! Он стоял с ними и радовался. Он приветствовал Эрис. Она кивнула ему головой. Старик взыграл душой.

Горн, барабаны.

Наездники, прикрывшись щитами летят друг на друга на бешеной скорости, треск — копья сломаны. Солдаты подали ещё. Снова — треск, и копья сломались. Таррос удивлялся, как эта хрупкая на вид девушка может удержаться от его мощного удара. Эрис была полна решимости победить. Снова замена оружия. Ей не понравился щит, выданный ей. На нем были ловушки для наконечников копий. После шести ничейных, крайне зрелищных атак копьё командира застряло в её щите. Он резко потянул его, и Эрис чуть было не рухнула на землю. Она смогла удержаться, крепко обхватив бока лошади сильными ногами. Эрис, сцепив руки в замок, повела коня назад. Быстрее и быстрее. Лишь бы Таррос не свалил её и не вырвал щит. Вдруг лошадь под Эрис взбесилась. Видимо, наездница была незнакома ей. И это сильное уверенное управление взбунтовало скакуна. Эрис старалась, но так и не смогла успокоить его.