Между нами война - [28]

Юниоры зашли к себе, а Эрис осталась на мраморной панели между арками у входов в коридоры. Командир Таррос пока не явился, и можно было подышать этим прекрасным ненапряженным воздухом. Не было видно никого. Только часовые несли службу на вышках. И на входе в крепость тоже. Скорее всего, солдаты были заняты делами — готовили для гостей пищу, ухаживали за лошадьми в конюшнях. При всей неприязни к командиру, она призналась себе, что это внушающий уважение поступок — принять критских нищих юниоров у себя дома, накормив их и дав ночлег. Убедить Дожа растратиться на них — для такого дела нужен характер. Пусть это даже в их интересах, всё же, он не обделил никого. Ну, разве только Дорсодурро…

Эрис стояла и подставляла себя первым каплям дождя. Он моросил по каменной кладке, поднимая пыль и разнося волшебный аромат… Шелест капель, переходящий в стук, плеск, нарастающий, будоражил её. Жизненные силы напрягались в жилах Эрис. Спрятавшись за одной из стен, девушка раскинула руки и запрокинула голову. Она чувствовала прикосновение капель, их вибрации… Если бы не этот дурацкий шлем, все было бы еще лучше. Было предзакатное время, но вокруг царила серость и мгла. Эрис озябла, и из-за ноющей руки ей пришлось закончить свидание с природой. Тем более, что часовые увидели командира на мостовой. Она еле расслышала это, но пришлось дать дёру как можно скорее.

Юнцы на радостях сходили с ума. Они шумели, галдели, боролись. Таррос пришёл и по его приказу число стражников увеличили. Это понятно, ведь соперничество нарастало, и могли случиться конфликты.

Эрис зашла к себе и сняла шлем. Наконец-то! Теперь она дождется ночи и непременно смоет с себя соль пота и пыль, так как парни уже успели это сделать в специальном помещении с водой около уборных. Эрис обеззаразила уксусом и перевязала рану. Ей повезло, царапина была неглубокой. Она переоделась в сухую одежду. Голод после такого тяжелого дня дал о себе знать. Учитель принёс ей толстый шерстяной плащ, чтоб согреться. Скрытое тучами солнце недавно село и всех вызвали на ужин.

Принятие пищи обошлось без казусов и скандалов. Азариус и Эллиут принесли ей ужин в комнату.

— Эрис, этим Сан Марко подсобили. — сказал Азариус.

— Да. Хорошо, когда твой наставник — главный судья. — ответила она.

— Нечестные они. А вдруг, мы одержим победу и нам не засчитают? — взволнованно спросил кареглазый плотный Эллиут.

— Главное, мы всем покажем, чего стоим. За остальное — не переживай. — ответила Эрис, не пробуя еды. Она всегда стеснялась есть при людях. Эта проблема присутствовала у нее еще с раннего детства.

— Ты видела, как он взбесился, когда мы вырвали победу? — вдохновленный Никон зашёл в открытую комнату. Это был крепкий, высокий, простодушный паренек. У него уже была не густая, молодая, пшеничного цвета короткая бородка и прямые желто-сивые волосы, подстриженные шапкой до мочек ушей.

— Ну, не говори! У меня до сих пор плечо болит. — буркнула в ответ она.

— Если бы он не был главный, клянусь, огрел бы его, сестра! — вспылил он.

— Да ладно тебе. Не поддавайтесь на провокации. — сказала Эрис.

— Pax cimbi, Marse Evangelista maus! — пошутил он, смеясь.

— Уу… Не богохульствуй! — с деланным испугом воскликнула она. — Ну и память у тебя. В дверях столпились остальные.

Эрис, в длинном плаще, изобразив храмовника Тарроса, с таким же выражением лица, нервозными жестами рук, широко и уверенно шагая, вскочила на кровать, схватив вместо меча свой повешенный на гвоздь лук. Она, выдержав артистическую паузу, откинув плащ, мастерски копировала Тарроса, и таким похожим тембром голоса торжественно воскликнула, смотря возвышенно вдаль, вознеся лук к потолку:

— Pax tibi, Marce Evangelista meus!

Парни схватились за животы. Невозможно было не лопнуть со смеха — так это было похоже. Хохот разлился по длинному коридору. Они не могли остановиться. Но Эрис этого было мало — она спрыгнула с кровати так, как Таррос прыгал с лошади, и принялась ходить между юношами, пристально разглядывая их, копируя Тарроса так, что Андроник просто не выдержал, боязливо воскликнув:

— У меня мурашки по коже, ей-Богу, предо мной Таррос!

— Ну Эрис, ну сестра! — хохотал Никон.

— Что?! — она направлялась к Аннасу, но остановилась, и в командирском порыве развернулась.

— Я не Эрис. — она вплотную подошла и тыкнула пальцем в бороду Никона. — Что это за безобразие? — сказала она, тараща глаза, как Таррос. — Никакой растительности на лице, солдат! — после этих слов разразился гром смеха. — Я запрещаю смеяться не венецианцам. — заключила девушка, ободряюще похлопав по его спине — точь в точь, как это делал Таррос.

— Эрис! — крикнул учитель. Она встала, как вкопанная.

— Что это ты делаешь?! — учитель явно был разозлен.

— Славу Великому Дожу… Делаю… — спешно и с невинным выражением произнесла она уже своим голосом, отчего юноши вновь еле сдержали хихиканье.

— Выйдите! — скомандовал он парням.

Они, виновато опустив головы, вышли.

— Что теперь будет? — испуганно спросил у Софоса Георгиус.

— Я думаю, деду Яннису самому понравилась игра Эрис. — смеялся он.

Но Яннису был не до смеха, хотя в душе он одобрял это представление.