Между нами война - [190]

— Да будут ваши обручальные кольца вечным символом истинной и непроходящей Любви! — сказал беспристрастный священник. Каллиста передала кольца Тарросу.

Таррос первым надел кольцо на безымянный палец левой руки Эрис — так ближе к сердцу. Кольцо туго сжало его.

Эрис дрожащими руками надела Тарросу его кольцо.

Священник протянул им сахар — отдав жениху, он собрался сделать то же самое и невесте. Таррос сам приподнял вуаль Эрис и взял символ счастья из руки священника. Он вложил сладость в ее приоткрытые уста. В заключение Святой Отец перекрестил их вместе.

— Можете поцеловать невесту. — заключил он.

— Что? Прям здесь? — Тарросу стало неловко. Он покосился на Алессандро. Потом на священника.

— Нет. — Таррос закрыл лицо любимой от мужских глаз. — Я поцелую ее дома. — заключил ревнивец, безмерно удивив священнослужителя, видевшего подобного чудака впервые.

— Хорошо. Помолитесь и идите, дети мои. С Богом.

Священник снял торжественную рясу и вышел из-за алтаря.

Таррос сжал холодную руку Эрис. Наконец этот день настал. Теперь никто и ничто не сможет их разорвать. Никогда.

Эрис чувствовала себя тенью. Ее прошлая жизнь испарилась. Не было Эрис — был кто-то другой.

— Давай помолимся вместе, Эрис. — тихо произнес Таррос. Эрис прекрасно помнила молитву, которую произносила здесь, будучи униженной властными людьми. Она просила Господа никогда не принимать ее проклятия и обиды в адрес Тарроса… Просила, чтобы ее любимый всегда побеждал.

— Я молю Бога о своей скорейшей смерти… — ответила она. Ее сердце сжималось, отказываясь принимать реальность.

Тарросу было больно слышать это. Он сжал ее руку еще сильнее, и потянул встать на колени.

Они стояли в молитвенной позе у алтаря. Таррос молил Бога о прощении своих грехов и вечной любви Эрис.

Эрис молила Бога о спасении душ Каннареджо.

Алессандро и Каллиста просили Рая для себя и своих детей, просили счастья для молодоженов, молились за родителей.

…Кто знает, как работают молитвы. Но они, если будут исходить от чистого сердца, всегда будут приняты Создателем, и не важно, кто ты и где — Господь Вездесущ и все, обитаемое во Вселенной, Его творение. Всё, от душ до мельчайших частиц…

— Пойдем, любимая. — Таррос потянул ее за руку. Эрис встала. Каллиста вплотную подошла к ее лицу и резко подняла вуаль. Таррос начал нервничать. Его сестренка увидела слезы, следы от побоев и кровоподтеки. Она ужаснулась. Алессандро сжал ее плечо, приказав молчать.

— Эрис… — Эрис подняла заплаканный взор. — Исцели моего брата своей любовью, исходящей из твоего доброго сердца. — она заплакала, обняв молодую супругу Тарроса.

— Таррос, брат, поздравляю. Когда ты уедешь?

— Утром, Алессандро.

— Тогда прощай? — спросил друг, улыбаясь сквозь слезы.

— Прощай. — сдавленным голосом ответил Таррос, крепко обняв друга на прощание.

Они разомкнули объятия. Каллиста подошла к брату:

— Милый мой! Заклинаю — не обижай эту чистую девушку. Тебе досталась райская дева. — умоляюще взглянула она. Таррос покачал головой, сдержанно обняв сестренку.

— Поцелуй за меня Джузеппе и Адриану. Я буду скучать.

Каллиста зарыдала. Алессандро обнял ее. Но до этого он поздравил Эрис с такими словами:

— Я до последнего старался донести до тебя, каким человеком является наш Таррос на самом деле. Я сделал все, что мог. Теперь терпи, Эрис — за тяжким днем наступит тяжкая ночь. Но все пройдет, за ними неизбежно приходит светлое утро. Мне жаль вас обоих, но все-таки я поздравляю тебя. Теперь ты моя сестра.

Эрис промолчала. Его слова травили ей душу. Плач Каллисты прервал его монолог.

— Ну все, нам пора. — сказал Таррос. — Пойдемте.

— Пошли. — поддержал его Алессандро, похлопав по спине.

Они вышли и критская ноябрьская прохлада окутала их. Дождь уныло шелестел, туман окутывал округу серой стеной. Таррос и Эрис сели в отдельную повозку после того, как это сделали Алессандро и Каллиста. Была плохая видимость. Никто и не подозревал, что запас Каннареджо следит за ними. Агафон и пару его людей приняли сыскного с супругой за молодоженов, проследив за ними до самого места их временного прибывания в городе.

А настоящие молодые ехали в тихой крытой карете, скрытые от чужих взоров, прятаемые осенней погодой.

Таррос сидел во мраке рядом с немой, боящейся вдохнуть, Эрис. Он обнял ее за плечи, прижимая к сердцу. Она люто ненавидела человека, которому когда-то верила больше, чем себе.

— Теперь ты — моя жена. И твоя честь — моя честь. Мое достоинство — твое достоинство. Ты должна меня поддерживать. Я должен заботиться о тебе. — его твердый голос звучал сквозь шум дождя и ветра, сквозь звук дороги. — Ты совсем ослабла. Ты должна поесть и набраться сил. — сказал он.

Эрис молчала. Она не желала слышать его голос, чувствовать тепло, исходящее от него. Ей было мерзко находиться рядом с этим злостным тираном.

Таррос старался держать себя в руках, проявляя уважение к строптивой супруге. Его возраст не позволял ему глупостей, совершаемых молодыми людьми. Он решил проверить честность Эрис и начать совместную жизнь с чистого листа — разочаровавшимся или вдохновленным.

— Скоро мы приедем, дорогая. Слушайся меня, и я обещаю, что не нарушу своего слова, данного местной женщине. Анна, кажется? Не слышу? — Таррос аккуратно держал Эрис за подбородок, придираясь и желая услышать ее голос.