Между нами война - [148]

Эрис досталась последняя комната на первом этаже-лоджии. Это добавляло ей обособленности ото всех. Две уборные, нерабочая баня и маленькая летняя купальня находилась еще выше дома, и к ним, чтобы постираться у воды, нужно было взбираться по высоким каменным ступеням.

Хозяевами были зрелая супружеская пара, имеющая двух дочерей-близняшек на выданье. Здесь царил свой дух и свои законы. Хозяин был молчалив и снисходителен, а его жена была строга и требовательна. Мыла и убирала огромный двор за плату соседка Эрис.

Эрис каждый день улыбалась Никону и отговаривалась от его расспросов о жизни в доме Агнии; на просьбы дойти до дома вместе. Но, в конце-концов, его любимая сама все рассказала ему. Всё же утаив одно — обман своей мамы. Никон удивился, почему Эрис ушла оттуда. Не желая позорить избранницу друга, девушка лишь ответила, что в комнатке слишком тесно.

Эрис каждое утро набирала себе воды из колодца в огромную бадью, желая искупаться после работы теплой водой, согретой на солнце. Но, приходя поздно, Эрис обнаруживала емкость пустой — воды уже не было. Эрис омывалась ледяной водой и шла спать, продолжая оказывать по утрам услугу бесстыдным соседям.

Так прошла ее критская зима, и наступила весна, грозами которой Эрис надышалась вволю, тихо созерцая с лоджии.

Однажды ночь была жарковатая, и девушка оставила дверь приоткрытой — она не знала, что ночью к ней в комнату забредет пьяная старуха. Эрис напугалась, найдя возле себя ужасное существо, невесть откуда забредшее к ним во двор через оставленные открытыми забывчивыми квартирантами ворота. Она растолкала ее и та принялась дико орать и поносить Эрис. Затем эта бабуля спрыгнула в ночи с высокого первого этажа вниз, в длинную траву в огороде. Хозяйка, бывшая всегда на чеку, вилами выгнала, как оказалось, отпетую рыночную воровку, пока добрый хозяин спал.

Здесь жили итальянские эмигранты, работающие на стройке в городе. Так же обитали и люди, приплывшие с материка и пахающие на тростниковых полях. В одной из комнат обитали веселые девушки, говорящие на венецианском диалекте, в котором артикль «е» писался «х» и произносился как «с», как в слове rosa. Они работали на хлопковых рядах и в ткацкой. Поздней осенью, а именно, одиннадцатого Ноября, девушки устроили колядки — Венецианский праздник Святого Мартина, прошедший на ура. Они весело распевали, ходя по соседям:

San Martin xe’nd sofita

A trovar la so’novissa

So’novissa no ghe gera

San Martin col culo par tra!

*СвятойМартинзабрался на чердак, невесту он проведать не дурак, Святой Мартин невесты не застал, и с чердака на задницу упал! (венец. диалект.) *

Получая сладость, соседки пели веселое доброжелательное продолжение. И только попробуй зажмотиться — получишь гадкий стишок-проклятие уже про свою обитель и пятую точку.

Девчонки дышали жизнью!

Были и скандальные соседки — рыночные торгашки. Не обошлось без хулиганов — несколько юных названых братьев, промышляющих на опиуме, привозимым на кораблях из Анатолии, Понтийского моря вместе со специями. Сзади, в отдельной комнате у уборной жил один здоровенный мужик — по манерам и речи отпетый головорез с садистскими наклонностями, иногда делившийся отвратительным прошлым с Эрис, когда та ждала своей очереди постираться. Сверху, над Эрис, жила и странная супружеская пара — добрая жена и отчаянный пьяница муж. Они постоянно ссорились навсегда и так же бурно сходились. У них не было детей, в отличие от других соседей — доброй пары евреев, многочисленных детей которых Эрис так и не смогла научиться различать. От подростков до молочного малыша. И всем этим людям по карману были только такие маленькие душные комнатки. Здесь жилище стоило в два раза дешевле, чем у матери Агнии.

Хозяйка следила за порядком — их семья держалась подальше, особняком от квартирантов, близко не пересекаясь с народом. Парни-итальянцы не ровно дышали к девушкам с их краёв, каждый вечер весело перекрикиваясь и пересвистываясь с ними. Парни — снизу, девушки — с верхнего этажа. Обычно все заканчивалось веселым поливом строителей. К одинокой Эрис пытались проявить симпатии несколько парней, но они были безжалостно отвергнуты ею в грубейшей солдатской форме. Постепенно все привыкли к суровой, но отзывчивой и невероятно красивой девочке-сержантке.

Сложились и влюбленных парочки — они предпочитали уединяться за пределами общежития, дабы не вызвать гнев хозяйки. Готовили внизу — у каждого был свой маленький открытый очажок под первым этажом. Итальянские парни и девушки практически каждый день довольствовались мамалыгой на кукурузной муке с водой. Такие же кукурузные лепешки покупались на рынке. По праздникам была та же мамалыга, только на муке пшеничной, с молоком вместо воды. Дешевые дары моря также привносили в рацион бедняков разнообразие. Эрис же никогда не готовила себе — не было настроения. На ужин она покупала по дороге домой у рынка кусок жареной рыбы и лепешку — в старой рыбной жаровне продавали анчоусы, бычков, мойву, сардины, креветок, молодь каракатиц. На сладкое можно было найти венецианское гардо — каштановые лепешки и запеченные фрукты. Днем же солдат питалась в столовой. Этим и довольствовалась.